Он неловко пожал своими внушительными плечами.
— Не стану подсказывать, как это сделать, Рик, — проворчал он. — Мне кажется, это касается вас одного.
— Попытаюсь, — пообещал я, — но у меня нет ни малейшего шанса, что мне удастся что-либо предпринять до конца ультиматума.
— Я уже думал об этом, — живо откликнулся он. — Ситуация по заключению контракта весьма сложная и запутанная, его собственным адвокатам потребуется три-четыре дня, чтобы разработать юридически приемлемое решение. Этим временем вы и сможете воспользоваться.
— Ну это уже кое-что! — согласился я. — Расскажите-ка мне про контракты.
— Что? — Он недоуменно уставился на меня. — Какое это имеет отношение к тому, чтобы вы сбросили Вогана с моей шеи?
— Пока не знаю, — огрызнулся я, — но мне важно знать, кто владеет Тони Астор, на сколько кусков она разрезана и кому принадлежат эти куски.
— Первый контракт был подписан, когда ей исполнилось шестнадцать, между студией и Наоми Простетт, ее приемной матерью и юридическим опекуном. Наоми также действовала в качестве агента девочки и получала десять процентов, остальное откладывала под опеку до совершеннолетия Тони. После того как я поставил с Тони два фильма, Наоми явилась с предложением: она уже видела будущее Тони. Если я могу гарантировать, что Тони станет сниматься во всех моих фильмах в течение пяти последующих лет, а студия обязуется дать ей роли минимум в восьми полнометражных картинах, Наоми готова подписать долгосрочный контракт Тони со студией.
Наоми также пожелала, чтобы я подписал с ней личный контракт, по которому она бралась тренировать девушку, обучать ее мастерству, проверять все ее сценарии, а также лично руководить ею в каждой сцене фильма. За это я должен был получать двадцать процентов от общей суммы дохода Тони за пять лет.
— Миленькая сделка, ничего не скажешь!
— С ее точки зрения, это была весьма умная сделка! — холодно уточнил он. — Вы должны учесть, что в то время Тони была почти пустое место, а у меня за плечами было двадцать лет работы продюсером. Сначала я отказался от предложения, ибо не был уверен в Тони, но ее тетушка наглядно продемонстрировала мне, что та полностью находится под ее контролем. Наоми с трехлетнего возраста внушала ребенку, что ее предназначение — стать звездой, а все остальное не имеет значения. Тони не могла этому не верить и смотрела названой матери в рот. И тогда я изменил свое решение. Получив в руки столь податливый материал, я мог сформировать из Тони именно то, что мне хотелось, и на это у меня было пять лет!
