Выйдя из дома и неслышно закрыв за собой дверь, я медленно пошел к машине. Хотелось упорядочить возникшие вопросы, нашлось время и пожалеть копа, которому тоже придется искать на них ответы.
Ларри Голд, конечно, не покидал дома, он, должно быть, зашел в одну из свободных комнат и отсиживался там до тех пор, пока мы с Лайзой не уехали где-то около четверти десятого, по моим расчетам. Телефонный звонок Тони, прозвучавший совершенно некстати, раздался почти в половине двенадцатого. Что же произошло за эти два с небольшим часа? Сколько времени потребовалось Голду, чтобы появиться на террасе и заняться клоунадой? И сколько времени прошло после того, как он свалился и Тони надумала позвонить мне?
Наконец, имелся последний, самый интригующий вопрос: пуговица. Кому она принадлежала?
Я бросил завистливый взгляд на блестящий белый автомобиль, припаркованный перед моим. Без всякой разумной причины я почему-то испытывал больше симпатии к осиротевшей спортивной машине, чем к ее бывшему владельцу Ларри Голду.
Уже через пятнадцать минут я остановился возле своего дома. Нормальный свет и обычная обстановка показались мне необычайно приветливыми и уютными, а переплетенные пальмы гавайской рубашки закивали мне с энтузиазмом, когда Лайза соскочила с высокого табурета возле бара, чтобы встретить меня.
— Я слышала, как подъехала машина, — сообщила она с гордостью, — и успела приготовить вам выпивку.
— Весьма предусмотрительно, — признал я. — Мне нужен стаканчик, даже два. Нет, несколько!.. Если хорошенько подумать, мне просто необходимо напиться!
— Вы все еще негодуете по поводу вашей рубашки? — спросила она напрямик. — А я думала, вам нравится смотреть, как раскачиваются пальмы.
Я взял протянутый мне стакан и выпил приблизительно две трети, пока не сообразил, что коктейль состоял не только из мараскина и водки и что он мощно ударил мне в голову. Лайза добавила французский вермут, но позабыла о лимонном соке. Таким образом я принял порцию чистого алкоголя.
— Прекратите играть в молчанку! — сердито воскликнула она. — Расскажите, что произошло!
Мне удалось благополучно поставить бокал на стойку бара, хотя моя глотка вела ожесточенное сражение с парами алкоголя. После агонии, длившейся секунд десять, мне удалось набрать в легкие воздуха.
— Что, черт возьми, с вами творится? — Ее глаза изучали мое лицо с явной враждебностью. — Прикусили себе язык?
— Если вы надумали отправить меня на тот свет, зачем было изводить хорошее спиртное? Проще пырнуть в спину ножом!
