— Никогда в жизни не встречался с ним и, если приложу определенные усилия, полагаю, что никогда и не встречусь.
— Я тоже с ним незнакома, но Гарри привез меня сюда, и я думаю, что это очень забавно, не правда ли?
— Полный дурдом! — ответил я, стараясь увернуться от наплывавших паров южноафриканского хереса, но потерпел неудачу.
— Я всегда любила атмосферу Гринвич-Виллидж, — продолжала уверенно говорить блондинка. — Я хочу сказать, здесь все так бодрит после затхлости Манхэттена, вы согласны со мной?
— Это, должно быть, одно из немногих мест, где вы можете пропитать свои легкие дымом, даже не начиная курить, — согласился я с ней.
— Вы не соответствуете артистическому типу — ну, вы не так одеты и вообще... Я попробую угадать — реклама?
— Мой бизнес не нуждается в рекламе, — заверил я ее.
— О?! Дайте подумать... Издательское дело?
— Опять ошиблись!
— Тогда вы даже не соприкасаетесь ни с одной из творческих профессий? — печально сказала она.
— Мадам, я погребальных дел мастер, — с достоинством произнес я. — И позвольте вам сказать, что ничего не может быть более творческим, чем умелое бальзамирование, оно требует подлинного артистизма. Только вручите нам ваших любимых — и, когда мы закончим свой труд, вы их просто не узнаете — мертвыми они будут выглядеть лучше, чем когда-либо раньше при своей жизни!
— Погребальных дел?.. — слабеющим голосом произнесла она. — Бальзамировщик?
— Повторяю, — с энтузиазмом произнес я, — это подлинное искусство! Позвольте мне объяснить вам все с самого начала: сперва нам привозят труп...
— Нет! — пронзительно вскрикнула она. — Не трудитесь, я вам верю на слово, мистер...
— Стоун. Хедли Стоун, большинство друзей называют меня просто Хедом.
— Юджиния Кэлтон. Вы пришли с кем-то или вы один... Хед?
— Я пришел с чем-то, но оно куда-то исчезло, Джинни, — дружелюбно проговорил я. — Вы уверены, что не хотели бы послушать о лицевом массаже и обо всем остальном?
— Уверена! — выдохнула она и затравленно огляделась. — Представить не могу, куда это делся Гарри?!
— Может быть, он с Дугласом Читэмом? — предположил я.
Юджиния закрыла глаза, и по ее телу пробежала дрожь.
— Пожалуйста, не произносите при мне имя этого ужасного человека!
— А чем плох Дуглас? — спросил я. — Если не считать его бороды и того, как он рисует...
— Не хочу этого обсуждать!
В этот момент кто-то сунул ей в руку новый стакан хереса, и она рассеянно выпила его до дна.
— Мне вы можете все рассказать, — с симпатией в голосе произнес я. — Я его сам хорошо знаю, и все его недостатки тоже.
