Он так умел сыпать фамилиями своих «лучших корешей», обремененных генеральскими погонами, номерами воинских частей и местами дислокации, что даже старавшийся верить ему депутат, генерал Тарасов, также выгнанный после путча в отставку, как-то осмелился возразить Ачалову: «Вас послушать, так вся армия сразу придет к нам на помощь в случае узурпации Ельциным власти. Что-то мне не очень верится».
«Вы, политработник, — одарив Тарасова выхлопом дорогого коньяка, отрезал Ачалов. — Что вы понимаете в армейских делах? Сидели себе в политотделах и жизни не знаете». Тарасов обиженно замолк и вышел из кабинета, а Руцкой и Ачалов, расстелив на столе карту Москвы и области, а иногда и страны, тыкали в нее пальцами и вилками, а огромного роста охранник (из бывшего рижского ОМОНа) молча выносил бутылки.
С некоторыми генералами Руцкой встречался в частном порядке. Командующий Военно-воздушными силами генерал-полковник Петр Дейнекин встречал его, по старой дружбе, радушно. Патетики не было. Все, как обычно, поможем, если надо будет. Черт его знает, может, станет президентом? Потом глазами моргай.
Генерал-полковник Громов, заместитель министра обороны, был более угрюм. Некогда Руцкой служил под его командованием в Афганистане, где Громов командовал всем «ограниченным контингентом» советских войск, сведенных в 40-ю армию. «Боря, — вещал Руцкой. — Ты помнишь, как я тебя отмазал в 91-м?»
Громов занимал тогда пост заместителя министра внутренних дел — знаменитого Пуго, у которого у одного хватило духа застрелиться, когда стало ясно, что путч провалился.
Отмазал Громова совсем не Руцкой, а также бывший подчиненный — генерал Грачев, командовавший тогда воздушно-десантными войсками, ныне ставший министром обороны. Да и отмазывать было не от чего.
Генерал армии Варенников дал тогда им с Грачевым соответствующие инструкции, которые Громов, по совету Грачева, выполнять отказался. «Ладно, — уходил от прямого ответа генерал. — Ты, Александр Владимирович, политику толкай, а за нами дело не станет».
Верхушка армии всегда была немногословной и хорошо чуяла, откуда дует ветер. Долгие годы службы создают хороший инстинкт самосохранения, который, как хорошо отметили аналитики из службы безопасности, был совершенно подавлен у Руцкого инстинктом властолюбия.
С офицерами более низкого ранга говорить было проще. Как-то подполковник Терехов, лидер полуподпольного «Союза офицеров», привел к нему молодого полковника авиации, представившегося исполняющим обязанности командира авиадивизии, расквартированной в Тверской области.
