Глупое и прямолинейное поведение самого фюрера, а равно и всех структур его истерической службы пропаганды привели лишь к тому, что всего через четыре года после того, как Гитлер, дождавшись смерти президента Гинденбурга, объявил себя фюрером германской нации, Германия уже была вынуждена вести войну против всего мира и, естественно, была раздавлена. В итоге, запланированный тысячелетний рейх, просуществовал менее 12 лет. «Если бы не эти проклятые евреи, мы никогда не проиграли бы войну», — в истерике кричал на Нюрнбергском процессе Альфред Розенберг (автор книги «Миф XX века»), и был совершенно прав, не считая того, что не будь «этих проклятых евреев», война, если бы она все-таки началась, все равно была бы проиграна из-за тупиковой бесперспективности режима.
В отличие от Гитлера, Сталин, будучи зоологическим антисемитом, тем не менее, никогда не желал бросать вызов столь грозному противнику, как евреи. Он хорошо знал, какими бывают ответные удары. И только когда вождь всех народов впал в полный маразм, его безответственные сообщники втянули его в войну с евреями, не столько даже для того, чтобы указать евреям России путь в Израиль (хотя за это было заплачено), сколько для того, чтобы под шумок ликвидировать своего любимого вождя и учителя. Что и было сделано.
Видимо, столь сложные хитросплетения борьбы с мировым сионизмом были не до конца поняты дедом Баркашова, несмотря на всю его мудрость. А потому он и внука учил только в рамках своего собственного понимания, и тем самым, помимо ненависти к евреям, попутно внушил ему и сильнейшую антипатию к коммунистической партии, не умеющей бороться с евреями по-настоящему.
Это было и понятно, поскольку сама коммунистическая партия была еврейским изобретением.
Но если евреи, пребывая в гордыне, придумали коммунистическую партию для закабаления русского народа, то русские, в качестве ответной меры, придумали НКВД, и шансы уравнялись.
К тому времени, как Баркашов подрос, беспощадная война с космополитизмом уже поросла быльем, а НКВД, пройдя через несколько «очистительных мероприятий», как любил выражаться товарищ Сталин, превратился в КГБ. И что бы ни говорили об этой организации злые языки, но «очистительные мероприятия» не прошли для нее бесследно. КГБ — это уже был не НКВД и даже не МГБ. Это был КГБ со своими многочисленными комплексами, неизбежными у любой организации, которую периодически почти полностью вырезают и обливают помоями.
