Кровать французская провинциальная под балдахином (ширина 54 дюйма).
Профессор Муни в течение десяти минут внимательно изучал список, после чего издал глубокий вздох.
— Просто не верится, — сказал он, — что где-то в земных недрах может скрываться такой клад.
— Он скрывается отнюдь не в недрах, профессор.
Муни чуть не подскочил в своем кресле.
— Неужели, — воскликнул он, — неужели все эти драгоценные предметы существуют на самом деле?!
— Почти наверняка. Но об этом позже. Сперва скажите, вы как следует усвоили содержание списка?
— Да.
— Вы ясно представляете себе все эти вещи?
— Да, конечно.
— Тогда попытайтесь ответить на такой вопрос: объединяются ли все эти сокровища единством стиля, вкуса и специфики?
— Слишком самыслофато, Фитторио, — проворковала мисс Гарбо.
— Мы хотим знать, — вдруг вмешался в разговор Эдвард Эверетт Хортон,
— мог ли один человек…
— Не торопитесь, мой милейший Хортон. Каждому вопросу свое время. Профессор, я, возможно, выразился несколько туманно. Я хотел бы узнать вот что: соответствует ли подбор коллекции вкусу одного человека? Иными словами, мог бы коллекционер, приобретший, ну, скажем, двенадцатискоростной электрический миксер, оказаться тем же лицом, которое приобрело пеньковый половик «Милости просим»?
— Если бы у него хватило средств на то и на другое, — усмехнулся Муни.
— Тогда давайте на одно мгновение чисто теоретически допустим, что у него хватило средств на приобретение всех указанных в списке предметов.
— Средств для этого не хватит даже у правительства целой страны, — отозвался Муни. — А впрочем, дайте подумать…
Он откинулся на спинку кресла и, сощурившись, вперил взгляд в потолок, не обращая ни малейшего внимания на наблюдавшее за ним с живейшим интересом могущественное трио дельцов от искусства.
Придав своему лицу многозначительное и глубокомысленное выражение, он просидел так довольно долгое время и наконец открыл глаза и огляделся.
— Ну же? Ну? — нетерпеливо спросил Хортон.
— Я представил себе, что все эти сокровища собраны в одной комнате, — сказал Муни. — Комната, возникшая перед моим умственным взором, выглядела на редкость гармонично. Я бы даже сказал, что в мире почти нет таких великолепных и прекрасных комнат. У человека, вошедшего в такую комнату, сразу возникает вопрос, какой гений создал этот дивный интерьер.
— Так значит…
— Да. Я могу смело утверждать, что в декорировании, несомненно, проявился вкус одного человека.
— Ага! Итак, вы были правы, Грета. Мы имеем дело с одиноким волком. Профессор Муни, я уже сказал вам, что все указанные в списке вещи существуют. Я вам не солгал. Так оно и есть. Я просто умолчал о том, что мы не знаем, где они сейчас находятся. Не знаем по весьма основательной причине: все эти вещи украдены.
