— Врушка, — мягко сказал Лейн. — Ты ведь женщина, и, конечно, хочешь…
— Чего я хочу, — сердито прервала его Амели, стоя возле двери своего номера, — так это того, чтобы ты запомнил: я плачу тебе за то, что ты притворяешься моим любовником на людях, и более от тебя ничего не прошу!
Произнося эту тираду, она судорожно рылась в сумочке в поисках ключа. Наконец ключ нашелся на самом дне.
Когда она повернула ключ в замке, Лейн нажал на ручку двери и открыл ее настежь. Что мне делать, если он начнет настаивать на том, чтобы войти? Или даже на чем-то большем? Ее сердце начало биться все быстрее, и Амели положила руку на грудь, словно пыталась его успокоить.
Лейн пропустил ее вперед и последовал за ней, включив при входе верхний свет. Губы Амели внезапно пересохли, и стали подкашиваться колени. Пытаясь справиться с головокружением, она закрыла глаза и открыла их лишь тогда, когда услышала тихий звук закрывшейся двери.
Повернувшись, она открыла было рот, чтобы попросить Лейна уйти, и замерла в недоумении…
Лейн ушел. Он просто впустил ее в номер, а потом закрыл за собой дверь! Это было именно то, чего она и желала. Ведь так?..
Амели закончила завтрак, и официант увез тележку с опустевшими тарелками, оставив ее наедине с кофе и утренней газетой. Она сидела на балконе своего номера, греясь в лучах утреннего солнца, и поэтому должна была бы чувствовать себя полностью умиротворенной и расслабленной. Только почему-то это было совсем не так.
Раздался звонок телефона, и она побежала внутрь, чтобы поднять трубку.
— Амели?
Голос крестной быстро вывел ее из состояния самосозерцания. Та сказала, что звонит по чужому телефону и потому разговаривать долго не может.
— Как ты пообщалась с дедушкой? — спросила она.
— Никак, — сухо ответила Амели. — Я его еще не видела. У него по-прежнему плохо со здоровьем.
— Амели, я тебя не слышу. — Голос крестной был так тих, что девушка едва разбирала слова. — Линия прерывается. Мне уже надо идти. Я не смогу звонить тебе в течение следующих нескольких недель. Правительственные дела…
Потом раздались громкие щелчки, которые почти заглушили ее голос, но Амели догадалась, что это обычные слова прощания:
— До свиданья, я тебя люблю.
Прежде чем она смогла что-то ответить, линия окончательно прервалась. Она грустно уставилась на трубку, из которой доносились короткие гудки.
Какая жалость, что я не успела попросить ее прислать мне обратно паспорт. Теперь единственное спасение от свадьбы — это Лейн.
