— Конечно! — с жаром подхватила Ева. — Рик все быстро уладит. И теперь мы неизмеримо ближе к тому, чтобы найти Кармен, чем двадцать четыре часа назад.
— Ты снова права. — Кривая усмешка появилась на его губах. — Мерзавец! — Он швырнул бокал в стенку, и тот со звоном рассыпался на мелкие осколки, оставив за собой дорожку от шампанского. — Грязный.., подлый врун и мерзавец! — Вены на его шее вздулись, когда он громко выкрикивал эти слова. — Я верил ему, как собственному брату! А он даже не сообщил мне о самом важном событии за всю мою проклятую жизнь! — Он рассмеялся, и его смех был похож на звуки похоронного оркестра. — Мой друг! Мой старый приятель! Психолог!..
— Рэй! — произнесла Ева дрожащим голосом. — Ты ведь слышал, что сказал Рик? Джерри не сообщил тебе об этом раньше только по той причине, что хотел сначала удостовериться, насколько серьезно это изменение.
— Я впервые слышу об этом. — Пакстон помолчал, голос не повиновался ему. — Но сейчас речь не о том, — заговорил он снова почти совершенно спокойно. — Сейчас самое важное — найти Кармен. Мой старый друг, иуда Шумейкер, может пока не беспокоиться. — Он подошел к туалетному столику и взял сомбреро. — Пора возвращаться на съемку.
— Может быть, ты попросишь реквизитора зарядить твой кольт настоящей пулей? — попыталась пошутить Ева. — И если Джил Мейер снова переврет свою реплику, ты выхватишь револьвер и вышибешь из него мозги!
Рэй остановился перед ней и мрачно усмехнулся:
— Ты всегда знаешь, что сказать. — Он подцепил пальцем металлическую цепочку, обвивавшую ее талию, и вдруг резким движением скрутил ее так, что от боли краска сбежала со щек Евы. — Душой и телом ты вся моя, а? — Он еще сильнее натянул цепочку, отчего слезы выступили на глазах у девушки и побежали по щекам, но она не издала и звука. — Скажи же! — приказал он.
— Ты сам знаешь... — прошептала она.
— Скажи!
— Душой и телом я вся твоя, — еле выговорила Ева.
— А дальше? Мне необходимо услышать это сейчас, детка! — В голосе его прозвучали почти умоляющие нотки.
— В любое время, в любом месте, где угодно. — Голос на мгновение изменил ей. — Когда мы наедине, и при твоих друзьях, и на глазах у всех, при самом ярком свете! Ты только прикажи — и я готова повиноваться.
Он отпустил цепочку.
— Носи эти синяки с гордостью, детка, — сказал он, — ибо они доказательство благоволения твоего хозяина к своей рабыне. Потом я явлю тебе и другие знаки своего расположения, вроде бриллиантового браслета и тому подобного!
