Корпус вагона начал заметно вибрировать. Перегрузка чуть вдавила Лумиса в газолитическое сиденье. Оно представляло собой емкость, заполненную внутри полупрозрачной податливой слизью — мономолекулярной суспензией. Без вот этой смолянистой массы — газолита — хрупкому человеческому телу был бы недоступен пневмо и масса других транспортных средств, где применялись мгновенные ускорения и экстренные торможения. Лумис скосил глаза в широкое боковое окно. На синем краю белесой облачной полосы, где прозрачная голубизна переходила в темно-фиолетовую бездну, разлилось ярко-красное сияние, и на его фоне медленно блекли так непохожие друг на друга близняшки-луны. Во Вселенной происходили сплошные накладки, тут и впрямь можно было начать верить пророчествам. «Вот и коней приключениям, — констатировал Лумис. — Можно некоторое время пожить в свое удовольствие, до поры до времени, конечно, пока не понадобятся его железные мышцы и сильные нервы». Он даже улыбнулся уголками губ. А хорошо бы бросить весь этот балаган. Заработать достаточно купюр. С его «талантами» это несложно. Наняться платным убийцей в гигантскую тайную армию Битса-Го, его возьмут, почему нет? Разве он не является убийцей сейчас? Разве убийство за идею много лучше просто платного? Да и гоняют гангстеров меньше, чем преобразователей общественного порядка. Но будет ли он считать себя потом человеком? Над этим стоило подумать.
А сверхскоростной моновагон начинал тормозить.
ИСТОРИЧЕСКИЙ СРЕЗ ПО ЖИВОМУ
Одиннадцать циклов в прошлое
Он помнил, когда лезвие его жизненных устремлений из односторонне заточенного стало превращаться в обоюдоострый, ранящий ладонь инструмент. И чем больше грубела его внешняя оболочка, чем больше упрочнялся панцирь под градом жизненных коллизий, чем больше роговела совесть с точки зрения внешнего, случайного наблюдателя, тем глубже впивалась, утончаясь и твердея, сталь разумения. Скальпель — опасная вещь не только в руке хирурга.
Одиннадцать циклов в прошлое — вот когда лезвие понимания проскочило слой кожи и резко придвинулось к жизненно необходимым органам.
Юй-юй-сян, бывшая колония, пятьдесят циклов назад полностью ассимилированная и слившаяся с метрополией. Кто-то говорил, что раньше там было совсем неплохо.
Тактическая операция, за участие в которой медали дают по другому поводу. Политико-историческая мимикрия. Анестезия памяти: свидетелей — нет, участники — молчат.
Лумис среди последних (вертящееся колесо судьбы — только лопасти мелькают и куда-то несут).
