— Доран, — проскрежетал сзади знакомый до тошноты (а тошнота была близко) голос директора. Его взяли в клещи — впереди остервеневший Сайлас, позади — старый хрыч с невыносимыми претензиями. — Изволь пройти со мной. Есть разговор.
Смертник охотней идет под луч нейробластера, чем Доран плелся за директором, думая даже не о предстоящем разговоре, а о своих кишках. Кишки все туже стягивались в узел, и вокруг пупка, как волны от брошенного в воду камня, расширялась боль. В кабинете он уже еле соображал и почти не владел собой.
— Сейчас 05.56, — безжалостно скрипел директор. — Если в 06.15 мы не пробьемся в эфир, можешь собирать вещички. Молись, Доран! Я выпускал тебя на вещание без намордника, и я за это расплачусь, но ты — тебя я больше здесь не потерплю! По-моему, Отто Луни готов взять тебя в новости со стриптизом на XVII канал; это местечко как раз для таких развязных и безответственных субъектов…
Доран слушал — и не слышал. Демоны-мучители крючьями тянули кишки вниз, сковывая малейшую попытку двинуться, заставляя сгибаться пополам, чтобы спазм не разорвал живот.
— Может, тебе известно что-нибудь? Например — кто мог затеять это? Ты не получал угроз?..
«ОГАСТУС АЛЬБИН», — через силу подумал Доран. Это он хвалился, что может все вывести из строя в две минуты. Боль усилилась — серый фантом в респираторе остерегающе покачал пальцем: «Ни-ни, проекта не касаться!» Но кто, если не Гаст?! Вар…
— Варлокеры, — сказал Доран на коротком выдохе. — Энрик, его фанаты. Он… говорил, что его Бог… покарает… Прошу прощения…
— Конечно, у варлокеров есть люди, которые могут устроить такое, — директор уставился в окно, не замечая, что Доран семенит к скромной двери в углу кабинета. — Но без доказательств… Доран!!
Дверь хлопнула; директор обмер. Доран и вчера выглядел как выпущенный из дурдома под расписку, а сегодня на нем совсем лица нет. Еще не хватало, чтоб он в припадке депрессии… Год назад диктор застрелился перед камерой (нарочно! ради дешевой славы!), трех месяцев не прошло, как на передаче ведущую хватил сердечный приступ, а теперь Доран… Опыт холодно подсказал директору, КАК Отто Луни захлебывающейся скороговоркой будет комментировать труп Дорана в его личном туалете. Кошмар. Гнуснейшая сенсация, подарок для XVII каната. Директор забарабанил в дверь:
— Доран, открой! Я… я погорячился! Пойми мое состояние и…
— А ТЫ ПОЙМИ МОЕ СОСТОЯНИЕ, ТВОЮ МАТЬ!! — заревел Доран из одноместного убежища; его слез и гримас директор видеть не мог и потому пугливо отшатнулся. — Что, с тобой не бывало такое?!! Уйди, гадина!! Тебе что, дверь открыть?! Извращенец!!
