А теперь откупаетесь, да?
Ночь и день Рыбак думал и думал, а потом прямиком с Бернслайн прилетел Доран — учредитель и распорядитель фонда «Доброта сильнее гнева». Сегодня ему не посмели отказать в свидании.
— А первый взнос сделал Стик Рикэрдо! Отдал весь гонорар за интервью. Сегодня на твоем счету уже семнадцать с лишним тысяч; поступления продолжаются! Я начал переговоры с клиникой Мартенса; они готовы приступить к созданию трансгенного животного немедленно, то есть — тебе не придется долго ждать!.. Слушай, Варвик, ты рад или нет?
— Угу. Я рад по-сумасшедшему. Но как прикину, сколько лет сидеть и где… Доран, нельзя от фонда отломить на адвокатов? Так, кусков десять.
— Это будут твои деньги; что хочешь с ними, то и делай. Но я бы настоятельно советовал начать с лечения. Ведь жизнь — это…
— …дар божий; психиатр мне уже объяснил, а я думал — она в наказание, как тюрьма. И сбежать не дают.
— За тобой здесь следят? — без обиняков спросил Доран.
— А то! — Рыбак глазами показал на телекамеру в углу под потолком. — Круглые сутки. Думают, я во сне проговорюсь. У меня две матери!! — крикнул он камере, показывая пальцами рога.
— Я беседовал с юристами. Дело твое мутное, не сказать — провальное. Никаких смягчающих обстоятельств, кроме болезни, — а от нее ты избавишься. Все еще хуже осложнилось — выяснилось, что киборги…
— Знаю-знаю, их мне подослал Миль Кнеер. Вот я и хочу, чтоб адвокаты раскопались с этим. Меня тут зарыли: «Ты с баншерами», «Баншеры с тобой»… Кто это видел-то?! Политику мне клеют, говорят: «В колонию сошлем, ты там подохнешь».
— Каждый из нас, — Доран посмотрел в объектив, — должен твердо знать, что его права обеспечены. Исключений нет и быть не может! Случай с Варвиком Ройтером — проба на действенность наших законов, тех, которые призваны оградить личность от произвола.
* * *
От Рыбака Доран понесся в «Омегу»; его там ждали, как ревизию. Отряд, проштрафившийся на 37-м этаже с Фердинандом, хотел хоть бравым видом и показом мастерства смыть с себя пятно.
Тут Волк Негели перестал выглядеть великаном; двухметровых ломцов в отряде хватало. Выправка, экипировка, суровые рубленые лица, будто отлитые из металла глаза, слова по-суперменски редкие и веские. Доран вспотел, вытягивая из самого мускулистого капрала пару связных фраз о преимуществах правопорядка перед беззаконием; капрал закончил свой предельно скупой, близкий по тексту к Уставу монолог тем, что сломал доску о свою голову, не шелохнувшись и не изменившись в лице. Больше дела, меньше слов! Сюда отбирают не самых речистых! Вдохновившись примером капрала, бойцы принялись кулаками крошить кирпичи, отрывать руками горлышки бутылок и перешибать ногами водопроводные трубы. Казалось, выпусти их на улицу — и через час от Города останутся развалины. Рев, хруст и треск наглядно показывали зрителям, что даже думать о сопротивлении властям не следует.
