Храм Друга в северном Басстауне, носивший название «Дом Луны», был тих и почти пуст. Библиотека и видеотека закрыты; в храмовой мастерской два паренька, позевывая и прихлебывая эрзац-кофе, заканчивали сборку цветомузыкальной установки; в гостевой зале кто-то сонный пытался взбодриться, танцуя под приглушенный магнитофон «Пляску у костра», а младшая диаконисса Софая по прозвищу Птица потягивалась в хлестких струях душа, смывая с тела незримую пленку пота, томную усталость, поцелуи и прикосновения возлюбленного.
Счастливый друг Птицы лежал в кровати и разглядывал, полуприкрыв глаза, настенное панно — пышная вольная зелень, буйное цветение яунгийских тропиков, Пророк Энрик с копьем, в набедренной повязке, и — сквозь заросли призрачно горят глаза Туанского Гостя. В динамиках звучали щебет птах, шелест листвы, журчание ручья; эта запись была их музыкой любви сегодня — и порой казалось, что они в лесу, а Энрик — рядом.
Бойфренда Птицы звали Юрген; о втором имени для него позаботился кадровый отдел Департамента федеральной политической полиции — там Юрген значился под псевдонимом Бетон (тупая кличка, но с кадровиками не поспоришь).
Бетон внедрился в Церковь по стратегическому плану «политички». И не он один был сюда заслан — агенты Департамента проникли в координационные советы некоторых подразделений Церкви, кое-кто даже в диаконат; Бетон не знал, сколько их, — лично ему были известны командир звена и четверо контактных лиц. Но в конгрегацию верховных диаконов и в совет церковной службы безопасности ввести своих людей Департаменту не удавалось — туда самых верных назначал после личного собеседования сам Пророк; при его штаб-квартире состояли высококвалифицированные психологи и, предположительно, телепаты из цивилизации Ранкари.
У «политички» Церковь Друга была на плохом счету. Пророк, покинув Федерацию в 248 году, больше на родине не появлялся и руководил Церковью то с ТуаТоу, то с Яунге, что позволяло заподозрить его в связях и с туанскими, и с яунгийскими спецслужбами. Четыре с половиной года назад очередная волна туаномании вынесла на федеральный рынок комиксы и книжки об Острове Грез, а между тем сообщники Энрика — Калвич и Тиу-Тиу — уже тогда проработали маркетинговую политику Церкви для своих миров.
Они спешили неспроста — вера в Друга перекинулась с Острова Грез на южный континент и пугающе быстро расползлась по неспокойной многобожеской Ангуде, готовой объявить любого приглянувшегося бога побочным воплощением хоть Священной Пятнистой Змеи, хоть Морского Отца. Бог-мститель как нельзя лучше пришелся ко двору в стране, где экзотический туризм переплетался с очаговым терроризмом боевиков-смертников и тайными орденами людей-ящеров, в которых отдыхали от законности военные и полицейские экстремисты. Появились хайратники с Глазами Гостя; мелом и углем на стенах рисовали бледный лик Мертвого Туанца; недоросли-камикадзе таранили казармы рейнджеров на микроавтобусах, нагруженных взрывчаткой, с криком: «Друг свят, а я чист!». В этой обстановке корпорация ЭКТ запустила на экраны первый, спешно снятый для яунджи сериал об Острове Грез — и улицы пустели, проститутки забывали о клиентах, а преступники — о воровстве, когда шла очередная серия.
