От ее тела, окутанного светом настольной лампы, просто дух захватывало. Мой взгляд скользил по нему, не упуская ни единой детали от торчащих грудей с маленькими твердыми сосками до талии, бедер и светлого треугольного холмика между ними. Аманда повернулась, и моим глазам открылась великолепная картина ее ягодиц и узкой расселины между ними. Усевшись на краю постели, она обхватила себя руками, поддерживая груди, которые не нуждались ни в какой поддержке.
— Разве не можем мы притвориться, Рик? — страдальчески прошептала она. — Просто на сегодняшнюю ночь. Не важно, кто мы — просто двое людей. — Ее шепот вдруг оборвался. — О, черт! — простонала она. — Я так одинока.
Момент для жалости был подходящий. Самое время было сесть рядом с ней на кровать, обнять ее покрепче, возможно, погладить ее, приласкать и успокоить, освободив от гнетущих мыслей. И тут перед моим мысленным взором возник триптих, на котором Кронин изобразил Ширли Рилман, особенно последняя часть с поясным портретом — мертвые остекленевшие глаза и перерезанное горло.
Я подошел к шкафу, вытащил халат и надел его на себя. Затем я направился к столику у кровати и взял свой стакан. Аманда наблюдала за мной широко раскрытыми темно-синими глазами.
Отпив немного бурбона, я неопределенно улыбнулся ей.
— Я как раз пытался себе представить, — сказал я, — как бы ты сейчас выглядела в маске козла.
Она издала короткий придушенный вопль, уткнулась лицом в ладони и затряслась всем телом от плача.
— Пожалуй, — продолжал я, — не важно, сама ли ты перерезала горло Ширли Рилман или это сделал кто-то другой. Ответственность за оба убийства, ее и Эда Конциуса, лежит на тебе, верно? Ты завела всех остальных этих дурацким шабашем, жертвоприношениями цыплят, необходимостью иметь девственницу для живого алтаря. Все, что случилось, — в основном твоя вина. Ты организовала все это паршивое вонючее бесстыдство!
— Нет! — Она упрямо затрясла головой. — Это не правда!
— Помнишь, я спросил тебя, где ты была прошлой ночью? Ты сказала, что не можешь ответить на этот вопрос, иначе подведешь одного человека. Кого? Может быть, Керка? Потому что ты знала, что это он убил Эда Конциуса?
Отняв ладони от заплаканного лица, она посмотрела на меня, широко раскрыв глаза.
— Вот зачем Бренда наняла тебя?
— Что такое? — Вопрос оказался таким неожиданным, что на мгновение сбил меня с толку.
— Чтобы наверняка подставить меня и Керка? Расправиться с нами раз и навсегда?
