—Да я только «пионерку» читал, — как бы оправдываясь ответил Кира, — там говорили, что ты хотел сделать красивый фейверк к началу каникул, но перестарался. «И тем не менее»…, как это там писали?… а вот вспомнил: «техническое творчество детей надо поддерживать и помогать им учиться». Но в той же статье говорилось, что нельзя делать это бесконтрольно иначе можно всякого натворить… ну это я так, вольно пересказываю. Да, повезло тебе, вот бы посмотреть на этот запуск.
—А я его не смотрел. Я в бункере сидел, — задумчиво ответил Глеб. Кира тем временем успел дожевать яблоко и задумчиво вертел огрызок в руках, не зная куда его положить, а потом просто засунул себе в карман пижамы. Затем взял апельсин, очистил его и стал уплетать дольку за долькой.
—Так ты что, не фейверк хотел устроить? — спросил Кира, — а что тогда? Не войну же начать?
—Именно, — Глеб скрестил руки на груди и опустил голову, — я чуть не начал ядерную войну.
—А зачем? — удивился Кира и даже перестал есть, уставившись на Глеба вытаращенными глазами.
—Это… получилось…, — Глеб ушел в себя стараясь отделить реальность произошедших событий от грез и снов, — сейчас сам не понимаю почему, наверно из-за Нелевой, она спровоцировала меня на запуск, хотя неуверен. Но даже если так, то зачем ей это надо? Опять меня подразнить хотела или посмеяться? Нет хватит с меня этих ядерных кошмариков вместе с Нелевой! — последнюю фразу он сказал громко и с ненавистью. Кира невольно отшатнулся от него.
—А кто такая эта Нелева? — спросил он, не совсем понимая о чем идет речь.
—Так, — махнул рукой Глеб, — одноклассница, которая меня ненавидит. И достает при первой возможности. Маленькая, а такая вредная. Но я тоже виноват, что поддался. Надо было в руках себя держать, а я психанул, может даже испугался, вот и запустил ракету, глупо все получилось. Но Нелеву я теперь ненавижу, — он встал с кровати и заходил взад-вперед по палате, — я может и псих, но не идиот и не дурак. Нельзя так человека доводить. Я ей ничего плохого не делал.
—Да, наверно сильно тебе от нее досталось, — сочувственно закивал Кира, — мне вот тоже часто от наших достается, слабый я. И толстый.
Последние слова он произнес с болью в голосе. Глеб остановился и пристально посмотрел на него. Кира действительно был уж чересчур упитанный.
—А ты здесь из-за чего? — резко спросил он. От этого вопроса Кира заметно погрустнел.
—Я давно здесь, уже четвертый месяц, говорят у меня маниакально-депресивный психоз, но я не верю. Истерики у меня конечно часто случаются, но это из-за того, что ребята лезут. А так я нормальный, — он посмотрел на апельсиновые корки у себя на коленях и тоже запихнул их в карман пижамы, и сразу же спохватился, вскочив с кровати, — знаешь, пойду я. А то медсестра встанет, ругаться начнет, что я до подъема здесь хожу. Ты вот знаешь еще что, с врачами не спорь, и главное не скандаль, когда домой сильно захочется. Аминазин вколют или в четвертое положат, а там под сетку.
