Мэтт перевел взгляд на человека, сидящего справа. Он казался старым разбойником. Он никогда не разговаривал, просто сидел, схватившись за голову, с мрачным выражением на загорелом лице. Охранники называли его Грэмпсом и смеялись над ним за то, что он был самым старым жуликом, какого они вообще когда-либо встречали.
Мэтт устало покачал головой. Они уже шесть дней в пути, и каждый день кажется длиннее предыдущего. Телега подпрыгивала и тряслась по неровной поверхности, поднимая облака сухой желтой пыли, которая раздражала глаза и засоряла горло. Кандалы на его руках и ногах позвякивали, и этот звук показался ему зловещим смехом. Его терпение лопнуло. Когда один из Бельмонтских братьев случайно толкнул его, он набросился на него и ударил кулаком в лицо. Только вмешательство заключенного по кличке Грэмпс сдержало Мэтта, и он не избил Джорджа Бельмонта до полусмерти. После этого остальные заключенные держались как можно дальше от Мэтта.
Он чувствовал себя так, будто сходит с ума. Гордость его была уязвлена. Охранники относились к ним, как к дерьму. Становилось все хуже. Через четыре дня двери Юмской тюрьмы захлопнутся за ним. Ему никогда не нравилось небольшое пространство. Как он сможет провести остаток жизни в тюремной камере за железной решеткой? Проклятье! Он состарится и умрет здесь. Его единственной надеждой была возможность досрочного освобождения. В самом деле, это была слабая надежда.
Реабилитация не была целью Юмы. Главной заботой было предотвратить побег и нарушение порядка. Охранники были жестокими и извращенными. За последние несколько лет было много попыток побегов, поэтому использовалось оружие гатлингс, чтобы отбить всякую охоту у заключенных находиться за пределами тюрьмы. Юма была самым страшным и ненавистным местом. Много людей погибло за этими мрачными серыми стенами, не выжив в холодные зимы и изнемогая от зноя летом, не выдержав непосильной работы, побоев, ужасной пищи, грязной воды.
В сумерках телега остановилась около утеса. Мэтт мечтал выйти из повозки и размять мышцы, которые болели от долгого сидения на жесткой деревянной скамейке. Он выругался про себя, когда охранник отнимал у них сладостные минуты, медленно отпирая дверь. Выползая из телеги, Мэтт толкнул одного из охранников, который при этом пролил напиток.
— Ты, неуклюжий осел! — заорал охранник, ударив Мэтта кулаком в лицо. — Какого черта ты не смотришь перед собой?
Мэтт подавил ругательства, которые вертелись у него на языке, зная, что бы он ни сказал, это принесет ему только вред.
