Это был настолько бесцеремонный и чисто мужской жест, что Джинкс захотелось запустить в него мылом: такое поведение вызывало у нее страх и еще что-то, чего она не могла определить. Девушка еще глубже погрузилась в воду и, словно защищаясь, скрестила на груди руки. Надо же вести себя столь глупо. Но, с другой стороны, что еще ей остается?
— Я не разговариваю с негодяями, — пробормотала она, отводя взгляд.
— У вас просто нет другого выхода, Джинкс.
— Для вас я мисс Бенчли!
— В такой ситуации трудно соблюдать формальности, — тихо засмеялся он, — когда я в спальне у леди и она…
— Вряд ли женщина, которая позволяет таким наглецам, как вы, приходить в ее спальню, может называться леди.
— Некоторые могут, а некоторые нет. — Он усмехнулся. — А вы к каким себя относите?
Вода в ванне уже начала остывать, но сейчас она вдруг показалась Джинкс теплой, даже горячей. Просто кипяток какой-то, но… слишком уж он развеселился. Какие у нее есть варианты? Можно продолжать разговор, сидя в ванне, а можно вообще отказаться от всяких разговоров.
Или… можно выйти из ванны.
Он ждет, что сначала она откажется с ним говорить, а потом все же сдастся, и ее особенно злило, что этот тип в конце концов может добиться своего.
Но решится ли она выйти из ванны, позволив ему, пусть лишь на мгновение, увидеть себя обнаженной? Чрезмерная стеснительность никогда не была ей свойственна, и все же…
Все же самолюбие взяло верх над скромностью, и Джинкс с головой погрузилась в воду, чтобы смыть с волос остатки мыла, а заодно собраться с духом. Потом, не давая себе времени на размышления, она рывком встала, вышла из ванны и схватила мохнатое полотенце, лежавшее на кровати, а через секунду уже закуталась в него, оставив открытыми только ноги и руки. Набрав в легкие побольше воздуха, она обернулась и посмотрела ему прямо в лицо.
— Так о чем вам надо было так срочно поговорить?
Харрисон смотрел на нее во все глаза. Неужели она сделала то, о чем он подумал? Джинкс Бенчли сидела на кровати, завернутая в большое полотенце. Он увидел, как она потянулась еще за одним полотенцем и замотала им свою рыжую гриву, с которой капала вода.
Джинкс была само спокойствие — леди, которая только что приняла ванну, но в его мозгу уже отпечатались ее гладкая розовая кожа, тонкая талия, две ямочки пониже спины. Он пытался подчинить ее себе, а она отплатила ему той же монетой. Вот это поступок! Ему надо было сразу оценить ее способность не только сопротивляться, но и нападать. Теперь его мучило желание сорвать с нее полотенце, скрывавшее ее роскошное тело. Ему хотелось видеть ее всю, целиком — грудь, округлый живот и все женские прелести, спрятанные между ног.
