— Ну разве это не мило? — возвестила Агнес, лучезарно улыбаясь недовольным сотрапезникам. — Хоть мы сейчас далеко от Англии, это не значит, что мы должны забыть наши английские традиции. Ты согласна, Элиза?
— Да, мэм, — буркнула девушка себе под нос.
Клотильда налила ей вина, напротив нее Роберт наполнил сидром бокал Обри. Новичок Оливер, стоя в углу, наблюдал за действиями более опытных слуг, чтобы научиться как следует выполнять свои обязанности, — так распорядилась Агнес.
Элиза взглянула на него, и… она могла бы поклясться, что он подмигнул ей. Застыв на месте, она уставилась на него, буквально сверля его взглядом, но в мерцающем свете свечей ничего нельзя было разобрать. Как бы там ни было, подумала Элиза, есть в его поведении что-то очень подозрительное.
— Сыграем партию в шахматы! — предложил Обри после обеда. — Ты играешь, Оливер?
— Только в триктрак, — ответил тот, поднимая мальчика, чтобы отнести его в гостиную.
— Я сыграю с вами в шахматы, мастер Обри, — вмешался Роберт.
К чести Оливера, он оставил без внимания укоризненно-негодующую интонацию, прозвучавшую в голосе старшего слуги. Элиза тоже промолчала, от души надеясь, что Роберт не станет ревновать Обри, так быстро привязавшегося к новому человеку. Меньше всего ей хотелось выступать в роли арбитра, если эти двое займутся перетягиванием каната.
Усадив Обри в кресло за шахматной доской, Оливер подошел к Элизе:
— Не хотите ли сыграть в триктрак, мисс?
Девушка взглянула на него снизу вверх из облюбованного ею широкого кресла в средиземноморском стиле.
— Я… хм… боюсь, я не знаю этой игры, — сказала она, нервно кашлянув.
— Я вас с удовольствием научу.
Элиза сдвинула брови.
— Разве вы не должны осмотреть окрестности, проверить, все ли в порядке, вместо того чтобы играть здесь, в комнате? — спросила она, понизив голос, чтобы не слышал Обри. — Вы уверены; что нам ничто не угрожает?
— У меня все под контролем, мисс Элиза, — заверил ее Оливер. — Вам не стоит беспокоиться!
Обри и Роберт погрузились в перипетии своей шахматной партии. Агнес, прихватив Клотильду, удалилась к себе, чтобы приступить к ежевечернему ритуалу нанесения различных ночных кремов и мазей от артрита. Повар-португалец и его подручные, заканчивая работу, громыхали кастрюлями в громадной кухне. Все были чем-то заняты, и, как назло, только для Элизы и Оливера не нашлось никакого дела. В этой ситуации ее нежелание общаться с ним выглядело бы глупо и грубо.
Досадуя на себя, она поднялась на ноги и объявила:
