Когда женщина Токе немного оправилась от слабости и подкрепилась, с ней тут же приключилась морская болезнь, и она со стоном перегнулась через планшир, не слушая слов утешения, с которыми обращался к ней Токе. Наконец он оставил ее в покое, привязав веревкой к борту, и сел рядом с Ормом.
— Теперь худшее позади, — сказал он. — Но конечно, это и страшно, и хлопотно — добывать себе женщину таким образом. Немногие бы на такое отважились, но быть может, моя удача больше, чем у иных.
— Больше, чем у меня, тут я согласен, — ответил Орм.
— Это еще неизвестно, ибо твоя удача всегда была велика, и получить дочь конунга — это больше, чем то, что получил я. И ты не должен огорчаться, что не смог сделать так, как я, ибо это слишком сложно, когда девушку так стерегут.
Орм рассмеялся сквозь зубы. Он сидел молча, а потом приказал Раппу сменить у кормила Оке, чтобы тот не слишком прислушивался.
— Я надеялся, — сказал он после этого Токе, — что дружба между нами прочнее, после того, как мы столько пережили вместе, но верно говорят старики, что не вдруг узнаешь человека, и в этой безумной затее, которую ты нынче осуществил, ты поступил так, будто меня нет вовсе, или я не стою того, чтобы со мной считались.
— Есть в тебе одна вещь, которая совсем не в лицу хёвдингу, — ответил Токе, — и вещь эта обидчивость. Многие похвалили бы меня за то, что я собственноручно похитил женщину, никого этим не обременяя, а ты, видишь ли, решил, что тебе выказали неуважение, оттого что не рассказали все с самого начала. Лучшей дружбой назвал бы я такую, когда на подобное не злятся.
Орм уставился на него, белый от ярости:
— Трудно спорить с таким простофилей, как ты. Разве моя забота, что ты надумал выкрасть эту женщину и держал это в тайне? Меня другое заботит, — что ты теперь превратил короля Харальда в нашего злейшего врага, а нас поставил в его стране вне закона. Ты заполучил свою женщину, а меня лишил моей. Не надо быть обидчивым, чтобы видеть, что это за дружба.
У Токе мало что было сказать в свою защиту, ибо пришлось признать, что про это он не подумал. Он попытался утешить Орма, что король Харальд уже дряхлый и долго не проживет, но для Орма это было слабое утешение, и чем больше Токе говорил, тем дальше казалась Ильва и тем сильнее делался Ормов гнев.
Когда они пристали к берегу для ночлега, в защищенной от ветра бухте, то зажгли два костра. У одного сидел Орм и его спутники, у другого — шкипер Оке и его люди. Никто не был многословен у Ормова огня, зато у другого костра Оке и его людям было что сказать друг другу. Они толковали вполголоса, чтобы не было слышно у костра Орма.
