— Ничуть не бывало! Я прекрасно знала Жанну, намного лучше, чем мой супруг. Я уверена, что могла бы разоблачить самозванку. Остается лишь разыскать ее, а это оказалось сложнее, чем я думала, — со вздохом заключила Катрин.
И правда, надежда на встречу с «Девой» в Меце рухнула. Городские жители были словоохотливы по поводу ее чудесного возвращения, которое произошло летом, но не могли сказать ничего конкретного о нынешнем местонахождении. Все, что они знали, — это то, что Жанна направилась в Арлон, к герцогине Люксембургской, и там ей оказали теплый прием, а два месяца спустя она в шлеме и доспехах, с развевающимся знаменем вернулась в Мец. Но пробыла здесь недолго и снова уехала в Люксембург в сопровождении большой свиты.
Тут было чему удивляться.
Герцогиня Люксембургская являлась двоюродной тетей Филиппа Доброго, и у него были все шансы стать ее наследником, так как у той не было детей.
А кроме того, герцогиня приходилась двоюродной сестрой известному бургундскому генералу Жану Люксембургскому, сиру де Боревуар, который и выдал Жанну англичанам. Трудно было понять, что эта «Дева» искала при дворе герцогини.
— Тут и понимать нечего, — философски заметил Готье, — это похоже на историю о безумцах.
Приезд в Мец не принес Катрин ничего утешительного, но не обошлось и без хорошей новости, первой за последнее время: во время своих расспросов Готье напал на след Арно Де Монсальви. Два месяца назад здесь останавливались Двое мужчин. Один, по описанию служанки, слуга и поверенное лицо сеньора, сильно походил на Корниса; его хозяин был «очень высоким господином, смуглым, властным и очень красивым, несмотря на шрам через все лицо». От этих слов сердце Катрин часто забилось. Речь, несомненно, шла о ее супруге.
Монсальви задал примерно те же вопросы, что и Шазей, получил на них те же ответы и уехал ранним утром, по видимому, в Люксембург.
Не оставалось ничего другого, как следовать по той же дороге. Вскоре путники достигли густого леса Арден. Сюда редко ступала нога человека, казалось, в чаще обитали ведьмы и феи из сказок и легенд. Здесь можно было встретить стада оленей и диких вепрей. Отвесные скалы и многовековые сосны поражали своей первозданной красотой.
Даже испытанный воин крестился, ступая под сень деревьев. Изредка попадались далеко отстоящие друг от друга убогие домишки, съежившиеся от холодных зимних ветров, которые своим ледяным дыханием выравнивали высокое плато и устремлялись в узкие скалистые коридоры долин. Стояла такая тишь, что даже сквозь топот копыт слышался шорох убегающего зайца или белки.
