Ранним пасмурным утром Катрин лесом вернулась в Шатовилен. Радостное пение жаворонка сменилось печальным перезвоном колоколов. Катрин испытывала радость и тревогу. Позже она подумает об этом, а сейчас надо довольствоваться подарком судьбы, бесценным и вместе с тем устрашающим: Арно жив!
На этот раз друзьям пришлось пробираться к замку другим путем. Пожар погас. От нижнего города осталось лишь нагромождение обуглившихся развалин. Солдаты Эрмергарды уже принялись расчищать пепелище. Старой графине был невыносим вид разрухи, и перед тем как снова отправиться в монастырь, она дала соответствующие указания. Нужно было разобрать развалины, созвать убежавших в леса жителей и убедить их вернуться. Людей можно было разместить в служебных помещениях замка, если же места окажется недостаточно, то по приказу графини, как только солдаты расчистят площадку, будут натянуты походные палатки ее покойного супруга. Намечалось быстро восстановить несколько домов с помощью жителей верхнего города пострадавших при пожаре гораздо меньше. Для мадам Шатовилен почетный титул хозяйки замка не был пустым звуком.
По приезде в замок выяснилось, что сеньор де Baндeсс вернулся ни с чем. Находясь в скверном расположении духа, он повздорил с дворецким Шатовилена, который отвечал в отсутствие графини за безопасность замка. Необузданная ярость де Ванденеса столкнулась с ледяной вежливостью дворецкого. Отчетливо был слышен его голос: «В этом замке только госпожа Эрменгарда имеет право вершить суд и не посмеете прикоснуться к этому человеку до тех пор, пока ее не будет здесь».
Предметом спора послужил мужчина, обмотанный так количеством цепей, что его трудно было разглядеть. Кожаный колет пленного был в крови.
— Я иду! — воскликнула Эрменгарда, спешившись. В чем дело? Почему вы кричите на моего дворецкого барон?
— Мы привели бандита, — ответил Ванденес, — а он дает нам его допросить.
— Допросить? Мне казалось, что прежде всего должна восторжествовать справедливость. Может, вы хотите его прикончить?
— Я понимаю смысл слов, которые говорю, графиня. Я хотел бы допросить этого человека, а для этого мне нужна ваша комната пыток. У вас ведь она есть?
Хохот Эрменгарды был слышен даже в глубине двора. Это еще больше разозлило барона.
— Конечно, есть, и к тому же прекрасно оснащена. Настоящий музей ужасов! Она была гордостью предков моего покойного супруга. Всем этим так давно не пользовались, что я не советую пускать в дело проклятые приспособления, наполовину изъеденные ржавчиной. Вы должны были дать барону возможность попробовать их, Гано, добавила она, повернувшись к дворецкому, — я бьюсь об заклад, что это было бы забавно. Он явно себе что-нибудь сломал бы.
