— Госпожа Катрин, скажите, пожалуйста, почему вы именно здесь решили искать самозваную Жанну?
— Она должна быть где-то здесь, это, естественно, родные края…
— Ничего подобного, ведь трактирщик сказал, что ее бы здесь повесили!
— Он сам не знает, что говорит. Я помню о том, что мне говорил супруг.
— Тогда, может быть, вы мне их повторите?
— Конечно. Он сказал: «Я встретил ее, когда отправился за Робертом к Новому замку. Она приехала в Сен-Преве».
— И вы решили, что Сен-Преве и Новый замок находятся рядом?
— Вот именно!
— К сожалению, это не так! Сен-Преве расположен близ Меца, и ваша ошибка происходит от того, что капитан Де Монсальви, преследуя какие-то свои цели, не дал вам никаких пояснений.
Несколько раздосадованная, Катрин недоверчиво посмотрела на конюшего.
— Откуда вам это известно? Я не знала, что вы из Лотарингии.
— Не я, а моя мать, — спокойно ответил Готье. — У меня даже был дядя-каноник, проживающий в Сен-Преве. К несчастью, его уже нет с нами. Я думаю, что, если вы хотите разыскать эту женщину, единственный выход — это отправиться в Мец. Я готов спорить, что там мы о ней узнаем больше, тем более что в Домремн ее никогда не видели.
Неоспоримая логика юноши вызвала у его хозяйки вспышку гнева.
— Вам бы следовало рассказать мне об этом раньше! Почему вы молчали все это время?
— Но вы ни о чем меня не спрашивали! С тех пор как мы покинули Дижон, у Беранже и у меня сложилось впечатление, что мы вам в тягость. Еще недавно вы дорожили нами, что самоотверженно доказали, принеся себя в жертву. Я боюсь, что испытание было слишком суровым для вас, и теперь вы нас так же ненавидите, как раньше любили.
Впервые что-то шевельнулось в оледеневшем сердце Катрин. Она посмотрела на своих спутников. При желтом свете свечи она заметила на грустном лице Готье упрек, а лицо Беранже выражало беспредельную тоску.
— Что с вами? — прошептала она.
— Это из-за вас. Раньше вы позволяли мне вас охранять, защищать, иногда даже решать за вас. Я был для вас и конюхом, и другом. Теперь же мне кажется, мое присутствие стало для вас обременительным.
— Вы сошли с ума!
Она поднялась, подошла к Беранже, наклонилась к нему, обняла за плечи, прижавшись щекой к его коротким каштановым волосам, торчащим в разные стороны.
— Простите меня, мальчик мой, — нежно сказала она, — и не верьте тому, что сейчас сказал Готье. Конечно же, я не жалею о том, что спасла вас. Единственное, что помогает мне сохранить рассудок, — это ваша спасенная жизнь. Я думаю, что люблю вас еще больше, чем раньше. Только…
