Она была без сознания, когда Дворянчик с эскортом выехал с Мельницы-Пепелища, оставив ее бродягам, которым Амандина собиралась отдать истерзанное тело Катрин, чтобы завершить осквернение и разрушение совершенной красоты, которая и была основной причиной ненависти девицы Ля Берн. Собственный стон и ощущение холода вывели Катрин из обморочного состояния. Она не поверила, что достигла, наконец, леденящего мрака смерти. Безумная жажда раздирала ей горло. Живот горел, так же как и ступни, запястья: пытаясь вырваться, она содрала нежную кожу. Вокруг нее все было реально. Она еще не достигла глубин ада.
С трудом женщина приоткрыла распухшие от слез веки, увидела черное небо и чью-то тень. Понемногу сознание возвращалось к ней. Она лежала прямо на земле на ткани, царапающей кожу.
Вне всякого сомнения, она была еще жива. Она не могла поверить, что все эти негодяи прошли через нее…
Она вдруг вспомнила о том, что ей еще предстояло пережить. Она будет похоронена вместе с разлагающимся трупом. Должно быть, где-то ей уже роют могилу. Она слышала странные звуки, потрескивания, безумные восклицания. Больше всего она хотела бы избавиться от своего тела, которое приносило столько боли. Она закрыла глаза, чтобы не видеть, как к ней подойдет светящаяся радостью Амандина…
Чья-то рука приподняла ее голову. Губами она почувствовала жестокий и холодный край миски.
— Пока она не очнется, ты не сможешь напоить ее, — тревожно прошептал знакомый голос Беранже. — Я боюсь, не умерла ли она…
— Замолчи, лучше растирай ей ступни, они ледяные. Не смея в это поверить, она снова открыла глаза, узнала склоненное над ней лицо Готье.
Это он, поддерживая за голову, пытался напоить ее, в то время как Беранже отогревал своими горячими руками ее ноги. Инстинктивно, подталкиваемая непреодолимым стремлением к жизни, которая больше не была адом, она отпила глоток воды. Вода была невкусной, но утолила жажду.
— Она пьет! — восторженнно заявил Готье. — Она приходит в себя. Слава Господу Богу!
— Я думаю, мы подоспели вовремя, — совсем рядом ответил знакомый мужской голос. — Все эти дьяволы хотели ее! Они бы разорвали ее, как волки!
— Мы никогда не рассчитаемся с вами! — продолжал Готье. — Если бы не вы, мы до сих пор сидели бы в этой вонючей дыре, а наша несчастная госпожа погибла бы. Я хочу надеяться, что они не причинили ей неизлечимого зла. Она словно мертвая.
— Женщины очень живучи! Я знаю не одну, пережившую подобное и потом поправившуюся. О! Вот и мельница пылает. Это должно ее согреть.
