Ужин был тягостным, несмотря на предпринимаемые Симоной усилия, чтобы успокоить ее, поддержать разговором и услышать от гостьи похвалу ее кухне. Катрин выпила лишь немного бульона. С каждой минутой ее тревога возрастала, и она не могла есть. Со вздохом облегчения Катрин вышла из-за стола, приблизилась к горящему камину. Было бы хорошо подольше посидеть здесь, если бы не снедающее беспокойство.
— Может, послать за сеньором Руссе? — предложила Симона. — Вы так взволнованны, моя дорогая, что я не представляю, как вы проведете ночь, если эти двое вскоре не прибудут.
— Это не поможет. Мы же не знаем, где искать. Да и что можно сделать среди ночи? Все-таки я надеюсь, что они появятся с минуты на минуту.
— В любом случае, если они не вернутся до рассвета, я пошлю к сеньору Пьеру Жирарду, городскому судье, чтобы он организовал поиски. К тому же это скорее в его ведении, чем в ведении дворцовой охраны.
Подруги обнялись и разошлись по своим комнатам. Поднявшись к себе, Катрин открыла деревянные ставни и выглянула в окно. Мрак ночи притягивал ее, подобно магниту. Острые крыши домов четко вырисовывались на черном небе. Улица походила на колодец. Вечером шел дождь, и капли еще продолжали назойливо стучать по лужам.
Было холодно, но Катрин задыхалась. Не закрывая окна, она отошла в глубь комнаты, чтобы расстегнуть платье, не решаясь, однако, раздеться. Она знала, что не уснет, пока не узнает о судьбе своих юных слуг, особенно о Беранже, который был, в сущности, еще ребенком и к которому она испытывала чуть ли не материнские чувства.
Тревога вновь овладела ею. Зная, как она будет беспокоиться о паже, Готье никогда не допустил бы, чтобы госпожа графиня сильно волновалась. Значит, случилось… что-то серьезное. Но что?
Катрин вдруг вспомнила, что церковные колокола отзвонили в последний раз, и ее широко открытое, освещенное окно может послужить поводом для штрафа. Она наклонилась было, чтобы задуть свечу, как что-то тяжелое глухо стукнуло о пол ее комнаты.
Она подняла камень среднего размера, обернутый в бумагу. Руки ее похолодели, а сердце принялось так учащенно биться в груди, как будто предчувствовало несчастье. Она развернула узкий листок.
Текст, написанный крупным, неровным, но ясным почерком, был прост. Всего несколько строк, но таких страшных, что ей пришлось сесть, чтобы уловить их смысл.
«Если вы хотите увидеть ваших слуг целыми и невредимыми, следуйте за посланником, он вас ожидает на улице. Выходите из дома тихо, не говоря никому ни слова. Не пытайтесь схватить посланника и заставить его говорить.
