— Не вижу необходимости зачитывать адресованное мне послание этим… крикливым господам, тем более что они вряд ли в нем что-нибудь поймут…
Предоставив собеседнику возможность по достоинству оценить паузу, которую он выдержал, прежде чем охарактеризовать членов Конгресса, Вашингтон отъехал якобы для того, чтобы проверить систему ограждения загона, а потом неспешной рысью вернулся к спутнику.
— Я только что спросил вас, — продолжил он с хитрой улыбкой, — на кого вы надеялись, посылая сюда жалобы французской стороны. А теперь другой вопрос. Что такое, по-вашему, американский Конгресс?
— Но… разве это не очевидно? Собрание полноправных представителей тринадцати штатов, входящих в настоящее время в состав Северо-Американских Соединенных Штатов, которое призвано управлять этим рожденным победой молодым государством.
Генерал Вашингтон вдруг разразился громовым хохотом — обыкновенно он держал себя сдержанно и с достоинством, — отчего Турнемин потерял дар речи: он никак не мог понять, что же такого несуразного могло содержать его в общем-то классическое определение. Впрочем, генерал столь же внезапно перестал хохотать, словно кран перекрыли. И заговорил абсолютно серьезно:
— Простите меня, мой мальчик! Я никоим образом не желал вас обидеть. — Выражение неуверенности на лице Жиля заставило Вашингтона извиняться. — Меня очень позабавило выражение «собрание полноправных представителей». С чего вы, черт побери, взяли, что Конгресс обладает какими-то полномочиями?
— Но разве его члены не выражают надежды и чаяния народа?
— Нет. По крайней мере, члены нашего Конгресса, и вы, сами того не подозревая, нашли этому точное объяснение. Вот вы сказали: чаяния народа. Но в том-то и дело, что тринадцать штатов, принимавших участие в войне за освобождение, не составляют единой нации. Скажу больше: они начали быстро отдаляться один от другого…
— Неужели?
— К несчастью, это так. Наши штаты сегодня так же мало связаны друг с другом, как некогда Спарта с Афинами или Аргос с Фивами. О! Разумеется, кое-что их все же объединяет: закон об образовании Конфедерации. Но что он дает? Каждый штат имеет в Конгрессе право решающего голоса, достаточно любому из них выступить против законопроекта, имеющего общегосударственное значение, и важный закон принят не будет. У председателя Конгресса генерала Сен-Клера власти никакой, никакой законной возможности оказать давление, у государства попросту нет главы. Впрочем, судебного органа, который мог бы заставить выполнять принятые Конгрессом решения, тоже не существует. Федеральные власти дискредитировали себя как внутри страны, так и за ее пределами. Вот, пожалуйста, в прошлом году в штате Массачусетс ветеран Банкер-Хилла, некий Сэмюэл Шейз поднял восстание, едва не переросшее в гражданскую войну. Если уж вы и вправду хотите разобраться в наших делах, знайте: в стране такая анархия и такой хаос, что уже всерьез поговаривают о разделе Америки на несколько Конфедераций или даже на тринадцать независимых республик. Вот к чему мы пришли за четыре года после заключения мира.
