— И вовсе это не трава, и к тому же не синяя, — сказал Жиль: он хоть и прочитал много книг об этом растении, надеялся все же, что синий цвет хоть чуть-чуть да заметен.
Финнеган рассмеялся.
— На этом острове травой называют всякое растение, если это не дерево, — даже, по-моему, сахарный тростник. Что же касается великолепной синевы, то она появляется, когда листья вымачивают. Вы разочарованы?
— Это я переживу, вот это мне не нравится куда больше…
Десятка два чернокожих, преимущественно женщины и старики, под присмотром двух мулатов с длинными кожаными плетками, пололи гряды. Те так и шныряли глазами, замечая любую оплошность в работе, любое, самое незначительное, замедление темпа. Тут же мускулистая рука поднимала плеть, и она, свистя, обрушивалась на согнутую спину несчастного раба.
Жиль с ужасом обнаружил, что все они истощены до предела и, видимо, напрягают последние силы, чтобы выполнить то, что от них требуется.
— Насколько я знаю. Кодекс плантатора требует, чтобы владелец кормил рабов достаточно обильно или же предоставлял им свободное время и землю, дабы они сами могли себя обеспечить едой…
— Вы правы, так велит… закон, но не совесть некоторых плантаторов, включая, разумеется, Симона Легро. У него своя система: он использует живую силу до полного изнеможения и пополняет ее с подходом каждого из кораблей работорговцев. Здесь рабов почти не кормят. Этим, как видите, недолго осталось, но в порт вошло новое судно, скоро их заменят. Эй, эй! Куда вы?
Но удержать Турнемина было невозможно. Он раздвинул изгородь и очутился на поле. Совсем близко от него надсмотрщик ожесточенно хлестал упавшую в изнеможении на куст индиго старуху.
Шевалье вырвал у него из рук убийственную плеть и одним ударом кулака свалил на землю.
Нападение было столь неожиданным, что тот от изумления не сразу вскочил на ноги, но зато его напарник уже бежал к ним, замахиваясь на ходу на неосторожного прохожего, осмелившегося мешать им творить не праведный суд. Тогда Жиль спокойно достал пистолет и направил дуло в сторону приближавшегося — А ну, брось! — приказал он ему. — Или я всажу тебе пулю между глаз.
Тот резко остановился, словно угрожавшая ему пуля уже вошла в череп. Кнут вывалился у него из рук. Теперь зашевелился тот, что валялся на земле.
— Чего вы вмешиваетесь не в свое дело? — рыкнул он. — Вот подождите, я расскажу хозяину, что какой-то посторонний…
— Твой хозяин — я! Я — новый владелец этой плантации, и ты живо у меня научишься слушаться. Как вас зовут?
