— Я здесь, мама, — вдруг послышался тонкий голосок.
— Мишель! Мишель! Где ты?! Констанция безумно испугалась и заплакала. Она даже во снечувствовала, как по ее щекам катятся крупные горячие слезы.
— Мишель! Малыш! — повторяла она, но голоса уже не было слышно.
«Неужели это сон? Может это явь?»— во сне подумала Констанция.
Но тут она услышала слабый, как бы тонущий в густом тумане детский плач и догадалась, что голос сына она слышит по-настоящему. Глаза открылись и она вскочила с кровати.
— Мишель! Мишель! — позвала Констанция, быстро направляясь к двери. Она бежала из комнаты в комнату, слуги шарахались от своей госпожи. Она бежала в комнатку своего сына.
Дверь в детскую была распахнута. На креслах, стульях, повсюду были разбросаны детские вещи. В постели ребенка не было, в соседней комнате не было и няни.
Констанция подбежала к одному из слуг и глядя ему прямо в глаза, зашептала:
— Где? Где мой сын?
Слуга развел руками и кивнул в сторону выхода во двор.
Что, там, на улице? Слуга снова согласно кивнул и быстро удалился за дверь.
Что он там делает? Почему его вынесли на улицу, ведь там дождь, там холодно? — зашептала графиня де Бодуэн, подскакивая к окну и отводя тяжелую бархатную штору.
Посреди двора стоял экипаж, запряженный четверкой черных лошадей. Старая графиня де Бодуэн отдавала какие-то распоряжения дворецкому. Слуги привязывали чемоданы и сундуки. Няня с ребенком на руках забиралась в карету.
— Что это такое?! Что это?! Констанция попыталась распахнуть окно, но задвижку заклинилои ее усилия оказались тщетными. Тогда она бросилась по широкой мраморной лестнице вниз, она уже поняла, что задумала старая графиня де Бодуэн.
— Но зачем?! Зачем она это делает?! Зачем она забирает у нее сына?!
Констанция сбежала вниз и, выскочив на крыльцо, тяжело перевела дыхание.
Старая графиня де Бодуэн повернула голову в сторону своей невестки и презрительно надменно усмехнулась. А затем быстро встала на ступеньку, забралась в карету и, захлопнув за собой дверь, громко крикнула:
— Пошел! Пошел!
Кучер, натянув вожжи, щелкнул кнутом и четверка лошадей быстро выехала со двора.
— Стойте! Стойте! — иступленно закричала молодая графиня, бросаясь вдогонку.
Но было уже поздно. Она увидела, как мелькнуло лицо старой графини де Бодуэн за стеклом и Констанции ничего не оставалось, как стоя посреди двора, заломив руки, горестно зарыдать.
Констанция, охваченная горем, не заметила, что на крыльце стоял облаченный в черную сутану священник. Это был один из тех двоих священников, которые пытались уговорить Констанциюотдаться королю. Этот священник приходился дальним родственником де Бодуэнам.
