— Пуля раздробила молодчику кость, — сообщил Шелл тем же ровным голосом. — Я не знаю медицинских терминов, но в конечном счете сейчас одна нога у детины на два дюйма короче другой и ему придется таскать ее за собой до конца жизни.
— Пита Силвера судили? — спросил я.
— Кое-кому в Санта-Байя он нравился, — хмыкнул Шелл. — Для него отыскали ловкого адвоката и полдесятка подставных свидетелей, которые единодушно присягнули, что в то время находились в баре и видели все своими глазами. Если послушать их, молодчик был пьян, но и только. Они не заметили, чтобы он крушил мебель или швырял стулом в Лоу Штерна. Зато видели, как двое копов ворвались в бар и принялись избивать дитятко дубинками. Дитятко рассердилось, отняло дубинку у ближайшего копа и стало возвращать то, что само получило. Тогда второй коп выхватил пистолет, прицелился и выстрелил в ногу несчастному. Жюри признало Силвера невиновным. Все только что не обливались слезами, созерцая, как парень ежедневно появляется в суде в инвалидной коляске. Так что вот как оно было. Когда Чарли ровно через три месяца вышел из больницы, его тут же отправили на пенсию — он не мог больше работать… Чарли, объясни-ка лейтенанту, что у тебя обнаружили, когда привезли в больницу?
Старик кивнул:
— Что бы вам ни говорили, лейтенант, у меня был перелом пяти ребер, одна отбитая почка и четыре трещины в позвоночнике, уж не помню, как это по-научному называется.
Шелл хмуро добавил:
— С тех пор Чарли носит специальный корсет, да и ходить-то долго не может, сразу же начинаются боли.
— Доктор все время дает мне специальные пилюли, — пояснил Прейхен, — но я стараюсь обходиться без них…
Лейтенант, почему бы вам и еще парочке ребят не собраться ко мне как-нибудь вечерком на покер?
— Неплохая мысль, — кивнул Шелл. — Что скажете про следующий вторник?
— Прекрасно! — заулыбался Прейхен, потом обратился ко мне:
— Надеюсь, мы с вами как-нибудь еще увидимся, лейтенант.
— Непременно.
Я молча следил, как старик медленно — буквально на дюйм за раз — повернулся и с трудом зашаркал назад в дом.
Когда мы вернулись в машину, Шелл закурил сигарету.
— Чарли всего сорок шесть лет, — глухо сказал он. — Его пенсии едва хватает на оплату квартиры да на самые необходимые продукты. Жене пришлось пойти работать уборщицей, и лишь таким образом они кое-как сводят концы с концами. Если его кто-то купил в тот вечер, то, должно быть, бедняк из бедняков!
— Да, я понял, — сказал я.
