Чан попытался справиться со своими чувствами. Он знал, что гнев — это яд, разрушающий разум, а ведь в предстоящем поединке ему необходимо быть во всеоружии. «Тем лучше, — подумал инспектор, — тем будет слаще сознание победы. Преступник, убивший Денни Майо, а затем пожертвовавший жизнью Шейлы Фен для того, чтобы сохранить свою тайну, понесет заслуженную кару…»
Тарневеро насмешливо посмотрел на него.
— Я очень сожалею, но в настоящее время здесь распоряжается полиция, — подчеркивая каждое слово, сказал он.
Чан кивнул головой.
— Ваше замечание как нельзя более справедливо. Никогда ничего подобного в моей жизни не случалось. Но я даю вам слово, — и он обвел взглядом присутствующих, — что преступник жестоко поплатится. Я сегодня не в настроении подставлять под удар вторую щеку.
Вытащив из кармана носовой платок, инспектор поднес его к щеке. Пятнышко крови на полотне платка свидетельствовало о том, что на руке, нанесшей удар, было кольцо. Удар пришелся по правой щеке, значит, он был нанесен левой рукой. Ван Горн носил на левой руке широкое кольцо с печаткой. На левой руке Вильки Баллоу мерцал бриллиант. Инспектор посмотрел на руки остальных гостей, но ни Мартино, ни Джим Бредшоу, ни Тарневеро, ни Джейнс не носили колец.
Тарневеро поднял руки.
— Я попрошу вас начать с меня, — сказал он. — Полагаю, вам придется обыскать всех присутствующих.
Чан улыбнулся.
— Уж не настолько я бездарен. Я не допускаю мысли, что лицо, нанесшее мне удар, продолжает хранить письмо при себе.
Тарневеро опустил руки. Не было никакого сомнения в том, что он придавал письму очень большое значение и не был согласен с выводами Чана.
Инспектор внимательно осмотрел лампу. Шнур от нее тянулся к розетке у пола.
Выдернутый штепсель являлся доказательством того, как прост был по своему замыслу план преступника. Наступить на шнур, выдернуть штепсель — и лампа должна была погаснуть.
Вздохнув, Чан зажег лампу.
— Не стоит напрасно тратить время на бесплодные поиски письма. Я предпочту побеседовать с каждым из вас и выяснить, что он делал сегодня в две минуты девятого, — сказал он. — Мистер Баллоу, вы мне более знакомы, чем остальные, поэтому позвольте начать с вас. Не угодно ли вам сообщить, в качестве кого вы находитесь здесь?
— Чего ради я должен вам отвечать? — высокомерно произнес Вильки.
— Произошло убийство, — нахмурился Чан. — Я отдаю должное положению, занимаемому вами в обществе, и все же настаиваю на том, чтобы вы ответили на мой вопрос.
