В греческой «Теогонии» говорится: отцом юной прекрасной Персефоны, любимейшей дочери Деметры, стал сын Хроноса Зевс. Сказано: «стал». Не «зачала от» (даже непорочно, от Духа Святого), а наречен был отцом.
Греки обожают свою матерь девственного плодородия, изобилия и жизни Деметру. Деметра не отводит взора от Всевышнего. И следствие ее предстояния во «вращающемся внутреннем солнечном диске» — непорочное зачатие от луча славы.
Если зачатие Деметрой (сестрой Юпитера) Персефоны от брата — инцест, тогда и Брачный одр Иисуса и Марии на Соловьиной горе инцест. И любовь Отца к Сыну в Пресвятой Троице — и впрямь инцест, как полагает кардинал Эрсилио Тонини. Инцестуозные фантомы — плод фантазии доминиканских инквизиторов, авторов отточенных катехизисов, папских энциклик и смертных приговоров для святых. В действительности же на солнечных Олимпах царит первородная непорочность. И только ее очами можно понять тайну зачатия Деметрой Прозерпины.
Атлантиде известно 12 способов непорочного зачатия. Религия греков и римлян гораздо более монотеистична, чем «крепкий» монотеизм московских инквизиторов, обожествляющий палачей, садистов и изуверов типа Иосифа Волоколамского. О христианских святых в Четьих-Минеях обычно говорится: «благочестиво воспитанные» (родовые, наследственные) или «мученики» (свидетели веры). А о римских обоженных?
О, я хочу еще глубже постичь Христа — для чего отправляюсь странствовать в древнюю Атлантиду, в Древний Рим, в Афины, Гелиополь и Мемфис… В земные дни Премудрость занесла скорбящую Пречистую куда-то на Афон, потом в греческий Эфес. Где сегодня странничал бы Ты, сладчайший Христе, убегая от кощеева всевидящего ока римского престола? Уж не в Оздере ли под Измиром? Уж не на древнем ли Крите укрылся бы Ты как странник под юродивой палаткой где-нибудь в 5 км от туристического пятизвездочного отеля?
Персефона — олицетворенное совершенство Всевышнего
…Божественная Персефона со своими подругами-океанидами беззаботно резвится на цветущей Никейской долине. Подобно легкокрылой бабочке перебегает она от цветка к цветку. Подобно чудесной пчелке вкушает пыльцу растений и, восхищаясь их ароматами, возносит хвалу Всевышнему. Вместе с юными непорочными девами переносится в морскую стихию и ликует в окружении свиты дочерей мирового Океана, купаясь в белой пене и водя ослепительные хороводы на морской поверхности. Персефона перебегает от розы к розе. Ее неописуемый восторг вызывают душистые фиалки, белые лилии-касабланки, красные гиацинты и еще какие-то неведомые, с неба упавшие полевые цветы.
