Она посмотрела на него долгим взглядом.
— Трудно себе представить человека, более не похожего на Теренса. Ваш брат был необычайно добр и внимателен, с такой нежной душой. У него были минуты хорошего настроения, когда он бывал так жизнерадостен.
Рован сжал губы, помолчал, потом все-таки произнес:
— Вы любили его за эти качества?
Кэтрин уставилась на него, увидев боль, отразившуюся в глубине гипнотических зеленых глаз и грусть на лице.
В голове у нее вдруг забилась мысль — уступить, прекратить борьбу и пусть Жиль поступает как хочет.
Испуганно вздохнув, она с силой, насколько позволяла спинка стула, откинулась назад. Облизнула вдруг ставшие сухими губы, подбирая слова для ответа. Его вопрос, звучавший в ушах, дал внезапное вдохновение.
— Да, за эти, и за многие другие, — сказала она хриплым голосом. — Но Теренс был так молод, он не понял… игру.
— Игру, — повторил Рован, сузив глаза.
— Да, конечно. А чего же еще? Я ведь замужняя женщина.
Откуда пришло это притворство? От Мюзетты, подумала Кэтрин, которая постоянно трещала насчет любовных игр в высшем свете Англии, где женитьба основывалась только на богатстве и любовь нужно было искать вне супружества.
— Моему брату нужно было нечто большее, чем вы могли ему дать?
— Я боюсь, что смеялась над его предложением убежать вместе, — продолжала Кэтрин, несколько приукрашивая. — Это все было столь дико, непрактично, и так безнадежно романтично. Я не могла понять, насколько он был серьезен или насколько безрассуден. Только после его смерти я поняла, насколько он мне дорог.
Он долго смотрел на нее, наконец медленно покачал головой.
— Из всего сказанного вами, я верю только одному — Теренс был слишком молод для вас.
Она немного прищурилась и подняла подбородок.
— Вы хотели знать, почему ваш брат убил себя, и я вам все рассказала. Сожалею, что вам не понравился мой ответ, но это все.
— А теперь я могу уезжать и оставить вас в покое, не так ли?
— Как вам угодно, — сказала Кэтрин резким тоном, сквозь который легко угадывался гнев.
— Нет, так не пойдет. Думаю, что я каким-то образом вас испугал. Я — угроза вашему богатому благополучному миру. Я не уверен почему, но существует одна вещь, в которой я не сомневаюсь. — Он немного помедлил, затем продолжил, и в голосе уже послышались несколько вкрадчивые нотки. — Я не так молод, чтобы играть в игру по вашему выбору.
В наступившем молчании все между ними — голоса обедающих, звон серебра и фарфора — куда-то отошло.
