Джорджа не устраивала роль сопровождающего двух дам в этой поездке. И хотя Хлоя уверяла, что все его волнения и переживания Жюльен не оценит, он продолжал дуться. Но время лечит и не такие раны. Ощущение близости драгоценной возлюбленной, пока они сидели втроем на узком сиденье повозки, ее веселое щебетанье и тонкий аромат духов, казалось, примирили его с тем, что может подумать или сделать Жюльен, когда вернется. Однако не прошло и пяти минут в покое, как Хлоя вновь подвергла испытанию терпение и нервы англичанина. К явному его неудовольствию, она приказала ехать по дороге, ведущей от заводи в глубь острова.
— Как необычно! Как интересно! — восторгалась Хлоя, и блестящие черные кудряшки над ушами прыгали от радости, и хитрющие глаза светились любопытством. — По-моему, я никогда еще не была здесь… Хотя?
— О чем это ты? — поинтересовалась Амалия, заглядывая под соломенную шляпку, обшитую шелком и украшенную лентами.
— Все точно! Это место я знаю! — сообщила Хлоя.
— Вот как?
— Мы приезжали с Мами прошлой осенью, но было темно, и все кругом выглядело иначе, — тараторила Хлоя, захлебываясь от избытка нахлынувших на нее чувств. — Нас подвез экипаж, а в роли гида выступала Полина, доверенная горничная Мами.
Звучало все это правдоподобно, хотя и очень странно.
— Ничего не понимаю, — сказала Амалия растерянно.
— Я тоже, — поддержал ее Джордж.
— Мы ехали по этой дороге и остановились у дома с черным крепом на двери, — начала вспоминать Хлоя. — Я осталась в экипаже, а Мами вошла внутрь. Она, наверное, не предполагала, что я догадываюсь, куда мы приехали. Я слышала разговор Полины с кучером и все поняла. Мами приехала выразить соболезнование девушке — ну, той, что была с Жюльеном — в связи с безвременной кончиной ее младшего брата. Он покончил с собой.
Амалия оценивающе оглядела небольшой дом из крашеных кипарисовых досок, мимо которого они проезжали: широкое крыльцо, высокая крыша, вместительный чердак с сеном для ночлега, к Нему снаружи приставлена довольно крутая лестница. Дверца чердака, сделанная тоже из кипариса, легко открывалась наружу. Покрытую кипарисовой черепицей крышу венчала труба из обожженной глины, смешанной с оленьей шерстью, которая крепилась рамой из кипарисовой дранки. Дом находился в стороне от дороги в окружении дуба и низкорослых яблонь-китаек и выглядел вполне ухоженным, хотя и не привлекал внимания.
— Я думаю, мы заехали по этой дороге слишком далеко, — сказал Джордж недовольно, и на его щеках выступил предательский румянец.
