— Хотелось бы поверить вам, лейтенант, — отозвалась она. — Очень хотелось бы! Но вы не из тех, кто мог бы пойти на сделку со своей совестью. — Она вновь пожала плечами. — Поэтому…
Я увидел, как ее палец напрягся на спусковом крючке. Мой пистолет отклонился на четыре дюйма в сторону в направлении ее бедра — я выстрелил. Не знаю, попал ли я в ее ляжку. Три чужие пули ударили Энн в грудь, откинув ее к двери, и три фонтанчика крови хлынули из элегантной черной пижамы, как масло из масленки при нажиме.
Раздался глухой стук, и пистолет Саймона упал на пол. Он приподнял голову на несколько дюймов, и я увидел в его глазах агонию.
— Сукин ты сын, — простонал он. — Как же болит! Тело Энн Рерден лежало в дверях, кровь все еще текла из ран на груди. Джо Саймон открыл рот, но не застонал его глаза остекленели, и голова стукнулась о крышку бара. Сверток яркого женского белья валялся на полу в нескольких футах от бара. Я подобрал его, и он развалился — лифчик и трусики. На трусах была тщательно вышита монограмма:» Д.Л.Т.».
Я покатил обратно в город. Голова была пуста как барабан. И только после того, как я третий раз нажал на кнопку звонка, в ней стали пробуждатьс проблески мысли. Дверь открылась, и светло-голубой глаз воззрился на мен через образовавшуюся щель, после чего дверная цепочка была снята.
— Вы когда-нибудь спите, лейтенант? — Он широко зевнул. — Который теперь час?
— Четверть третьего, — ответил я, глянув на свои часы. — Диана уже вернулась?
— Нет еще. Может быть, она решила остаться на ночь у того» джона»в номере отеля.
Я проследовал за ним в гостиную. Он повернулся лицом ко мне, стараясь подавить подкатившийся зевок. На его шелковой пижаме нежного пастельного цвета красовалась монограмма «Л.Б.», вышитая на кармашке.
— Вы не избили Лэймонта, желая оказать мне небольшую услугу? — с надеждой в голосе спросил он.
— Думаю, Лэймонт уже мертв, — ответил я.
— Мертв? — Он взглянул на меня расширившимися глазами.
— Насколько я понимаю, его прихлопнул один из громил Джо Саймона, — пояснил я. — По ошибке, конечно.
— Мне надо выпить, — выдавил он из себя, — а вам, лейтенант?
— Пожалуй, на стаканчик подпишусь, — согласился я, прошел в комнату и уселся в кресло. — Но только не больше стакана!
— Да, работенки вам обломилось, судя по всему… — Он вскинул на мен свои длинные ресницы. — С нетерпением жду не дождусь вашего рассказа. И пожалуйста, не упускайте ни малейшей скабрезной детали — они-то и являютс самыми захватывающими.
