— Зато под их дудку пляшет весь Конгресс! — закричал старик. — И кстати, Верховный суд тоже!
— Отец, если ты прилетишь сюда, то сможешь избавиться от всех этих проблем!
Лицо Хамфриса-старшего стало багровым от гнева.
— Я не собираюсь никуда бежать!
— Пришло время признать, что твой корабль идет ко дну! Надо сматываться, пока не поздно! Здесь, на Луне, я строю новую цивилизацию! Я создаю «Космические системы Хамфриса», и ты можешь принять в этом участие... огромное участие!
Старик смотрел на сына гораздо дольше, чем требовалось на то, чтобы слова поступили по линии связи. Наконец он прогремел:
— Если останешься там надолго, твои мускулы настолько ослабеют, что ты никогда уже не вернешься на Землю нормальным человеком!
Словно и не слышал его слов, подумал Мартин. Он всегда говорит, но никогда не слушает других!
— Отец, я скоро проверну очень выгодное дело и поэтому не могу покинуть Селену. По крайней мере сейчас!
Помедлив, добавил:
— Возможно, я вообще больше никогда не вернусь на Землю!
Как только Хамфрис-старший услышал ответ сына, выражение его лица приняло поистине свирепое выражение.
— Ты нужен мне здесь! Здесь твое место, и здесь ты и должен быть! Я все сказал!
— Отец! — попросил Мартин, чувствуя, что уже знакомые ему страх и разочарование бурлят внутри, как водоворот, и утягивают куда-то вниз. — Приезжай сюда и оставайся! Пожалуйста, поторопись, иначе будет поздно!
Старик выглядел мрачнее тучи.
— Сдавайся! — просил Хамфрис-младший. — Земле пришел конец, и все там, внизу, скоро погибнет, неужели ты не понимаешь?!
Старик, брызгая слюной, принялся изрыгать проклятия.
— Мартин, если не будешь слушать меня... — Он запнулся на середине фразы, очевидно, не зная, что сказать.
— Может, хоть раз в жизни ты послушаешь меня? — повысил тон Мартин и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Я пытаюсь построить здесь, наверху, империю, границы которой протянутся до самого Пояса Астероидов и дальше! Сейчас я как раз создаю свою схему. Я стану самым богатым человеком в Солнечной системе, богаче, чем ты и все твои братья, вместе взятые. Может, тогда ты станешь относиться ко мне с уважением?!
Прежде чем отец ответил, Хамфрис-младший приподнялся с кресла и нажал кнопку в подлокотнике, чтобы отключить линию связи. Лицо старика исчезло с настенного экрана, оставив голограмму с видом на Юпитер, снятую двадцатиметровым телескопом обсерватории Фарсайд.
Долгое время Хамфрис сидел в одиночестве, задыхаясь от ярости. Старик вообще потерял чувство реального времени. Он по-прежнему живет прошлым и скорее погибнет, чем признает, что сын прав.
