Дон Эстебан де Кортецилла быстро подошел к воротам и позвонил в колокольчик. На звон явился дежурный монах, который, казалось, узнал посетителя и поклонился ему.
— Доложи обо мне патеру Доминго, — обратился граф Эстебан де Кортецилла к молодому монаху, пропустившему его в калитку и снова запиравшему ее за мирянином.
— Будьте так добры, следуйте за мной, дон Кортецилла, — попросил скромный привратник.
Он пошел вперед через монастырский двор, по которому в тени высоких деревьев гуляли несколько монахов. Миновав открытую дверь, монах повел гостя по галерее, ведущей в аббатство Святой Марии, к тому самому зданию, в котором прежде жил аббат. Однако со времен инквизиции в этом обширном мрачном аббатстве произошло много перемен, которых мы коснемся ниже, в одной из последующих глав.
Монах поднялся с графом по ступеням, открыл тяжелую высокую дверь и, пропустив графа вперед, вошел вслед за ним. Далее привратник направился к рабочей келье патера Доминго, который вышел навстречу своему гостю.
На патере была францисканская ряса, подпоясанная веревкой. Доминго был худощавый старик с морщинистым лицом и венком седых волос на лысой голове.
— Вы пришли к принцу, граф? — спросил он. — Пойдемте!
— Вы сами, отец мой, хотите меня вести к нему?
— В таких обстоятельствах я доверяю лишь самому себе, — отвечал патер и повел графа к потайной двери, скрытой в стене. Доминго отворил эту дверь, и Кортецилла увидел узкую винтовую лестницу, ведущую в верхний этаж. Граф и патер поднялись по ней и очутились в сводчатом помещении, из которого выходило несколько дверей. Патер подошел к одной из них, вынул ключ из кармана и отворил ее. Комната, в которую они вошли, была ярко освещена свечами, несмотря на то, что был день, тяжелые темные занавеси на окнах были спущены.
Доминго запер за собою дверь на ключ и подошел к другой двери, по-видимому, выходившей в смежную комнату. Он три раза тихо постучал в нее. Дверь приоткрылась, и из-за нее высунулась голова монаха.
— Принц примет графа Кортециллу, отец Амброзио, — шепотом сказал патер.
Монах, казалось, понял распоряжение, заключавшееся в этих немногих словах, наклонил голову и, когда пришедшие вошли, опять притворил дверь.
В комнате, ярко освещенной свечами, у стола, заваленного бумагами, сидел дон Карлос. Он встал, когда граф вошел, и поклонился.
Дон Карлос был молодой, сильный мужчина лет двадцати пяти. На нем был военный мундир с королевским орденом. Его полное, с небольшой черной бородкой лицо выражало решимость и самоуверенность, а все движения выдавали человека подвижного и деятельного.
