Она подставила пухлые губы, соблазнительно сверкнул алый язычок, Митя не смог отвертеться. Впился в её рот, как кровосос. Оторвался не скоро, чувствуя себя на грани обморока. Её сладостная энергия хлестнула по жилам покруче, чем спирт. Он забыл, а может, и не знал никогда, что такое бывает. Сдавил податливые бока так сильно, что «матрёшка» запищала.
— Больно? — спросил он, подслеповато моргая.
— Подожди, миленький, я сейчас, — пробормотала Даша и поползла с кровати вниз головой. Оказывается, ей понадобилась сумка, откуда она, покопавшись, вытащила упаковку резинок с лейблом «Сделано в США», с пляшущей негритянкой на картинке. Самые модные, по доллару за штуку.
— Нет, — сказал Митя с обидой.
— Как же нет, Митенька? Без этого нельзя, запрещено. Статья восемьдесят первая. Размножение без санкции прокурора. Публичное распыление.
— Со мной будешь без этого.
— С тобой буду без этого, — эхом откликнулась Даша, улыбаясь одними глазами. Потом движением, от которого у Мити кольнуло в затылке, расстегнула молнию на джинсах.
… Вечером Митю отвели к Димычу. После секса с «матрешкой»-одноклассницей он натурально потерял сознание, а когда очнулся, в комнате не было ни Даши, ни её сумки и чувствовал он себя так, будто рыл котлован двое суток подряд. Голова ещё кружилась от терпкого, одуряющего запаха её кожи, пропитанной специальными эротическими добавками. О, теперь он знал, что такое настоящая, дорогая любовь, а не за бутылку сивухи или фальшивый стольник. Но не успел погрезить, как явился вестовой.
Обиталище Димыча доказывало, что он ни в чём себя не ограничивал, хотя по молве слыл аскетом и бессребреником, как Иосиф Виссарионович. Просторное помещение, метров пятнадцать, сплошь застеленное коврами, с мягкой мебелью, с электрообогревом. Но главное, с пофыркивающим кондиционером, насыщающим воздух ароматами цветущего луга. Не всякий руссиянский олигарх мог себе такое позволить. Не без удовольствия Митя вдохнул глоток чужой красивой жизни. Он не завидовал Димычу. С какой стати? В этом мире каждый получает по заслугам.
Истопник усадил его в плюшевое кресло, поставил на подлокотник чашку, которую собственноручно наполнил чёрным кофе из серебряного кофейника. Спросил неопределённо:
— Нравится?
— Пример для подражания, — сказал Климов. — Как и вся ваша жизнь, Дмитрий Захарович.
— Однако, ты льстец… Ответь-ка лучше на несколько вопросов. Давно ли соскочил с иглы?
— Да я по-настоящему и не торчал никогда. Выше травки не поднимался. Конечно, когда заметали, на пунктах прививки впрыскивали гуманитарную дозу, как положено. Но меня как-то не брало, не знаю почему. Сейчас уже около месяца чистый.
