— Через час меня ждёт хозяин.
— Уже не ждёт. Неужто вы думаете, я действую по собственному почину? Кстати, как продвигается работа с книгой?
— Нормально, — ответил я. — Материал накапливается.
— Советую поторопиться. Наш босс не из тех, кто ждёт у моря погоды.
— Это я уже понял.
Нашим деловым партнёром оказался импозантный пожилой господин по имени Сулейман-паша. У него были курчавые чёрные волосы, красиво спускавшиеся с затылка на воротник. Лукавые смолянистые глаза. Быстрый говорок с акцентом, напоминающим воронье карканье. Гарий Наумович представил его как «нашего друга с Ближнего Востока», а меня обозначил референтом по внешним связям. Описать всё, что произошло дальше, можно в трёх словах. Уселись в кабинете, секретарша (или девушка, похожая на секретаршу) подала кофе, вино, конфеты, фрукты. Минут пять друг с Ближнего Востока и Гарий Наумович обменивались любезностями, стараясь перещеголять друг друга, потом между ними зашёл небольшой спор о пакете акций концерна «Плюмбум-некст». Я про такой концерн слышал впервые и в суть спора не успел толком вникнуть, хотя старался изо всех сил. Гарий Наумович разлил вино по бокалам и предложил выпить за порядочность в бизнесе. Сулейман-паша радостно закивал и залпом опрокинул бокал, как будто его мучила жажда. Свою рюмку Гарий Наумович поставил на стол нетронутой. Мне он вина и не предлагал.
Буквально через минуту Сулейман-паша посреди фразы: «Не могу согласиться с многоуважаемым Оболдуй-беком в том…» — начал клониться набок, глазки у него страдальчески закатились в графитную черноту, и он повалился на ковёр.
Поражённый, я растерянно прошамкал:
— Что это с ним?
— Похоже на сердечный приступ, — спокойно ответил юрист «Голиафа». Подошёл к дверям, кликнул секретаршу и велел вызвать врача.
Врач явился через пятнадцать минут, и всё это время мы сидели рядом с рухнувшим другом с Востока и едва обменялись несколькими репликами.
Я только спросил:
— Вы его отравили, Гарий Наумович?
— Ну что вы, Виктор. Вам идёт во вред чтение детективов.
— Но он же…
— Вот именно… Такова селяви, как говорится.
Пока не было врача, секретарша прибрала со стола и вместо вина поставила вазу с гвоздиками. Ей было лет тридцать, нормальная девица с пышными статями. Я встретился с ней взглядом и увидел в нём промельк приветливого безумия.
Приехавший врач, солидный мужчина с отвисшим брюшком, поставил диагноз, не утруждая себя долгим осмотром. Померил пульс и коротко доложил:
