— Ты, что ли, Митька? — вскинулась Дарья.
— Ну я, а кто же?
— Да ты что! Тебя же миротворцы ищут. Весь город на ушах стоит. Ты чего натворил-то, Мить?
— Да на ерунде прокололся. С нюхачом выпил, ну и повязали. Вроде я против демократии… Слушай, Дашк, поможешь мне?
— Чем, Мить?
Её глаза, бездонные, как две проруби, блудливо сверкнули, и Митя понял, что это не та Дашенька Семёнова, с которой они когда-то отчаянно и бескорыстно обучались любви по учебнику Лахендрона. Мутантка, добытчица, стерва рыночная. Но это не имело значения. Вряд ли она его сдаст. У каждой переделанной, как и у него самого, оставался в душе огонёк, который никому не погасить. И те, в ком этот огонёк ещё тлел, свято соблюдали некоторые табу. Одно из них — ни за какие бабки не выдавать своих чужакам на расправу. Лучше сам убей. Другое дело, что с той минуты, как Дарья его узнала, она тоже очутилась в зоне повышенной опасности.
— А ты почему здесь сидишь? — спросил он.
— Так положено. Миреки повсюду шныряют, и наши девочки должны быть везде, чтобы обслужить, если приспичит.
— Понятно… Так поможешь или нет?
— Говори, Митя.
Он объяснил, что ему нужно узнать, прибыл ли в «Харизму» Истопник, и если да, то где он сейчас находится. И какая вокруг него обстановка.
— Димыч здесь, — сказала Дарья. — Он в красном зале. И там же генерал Анупряк и мэр Зашибалов. Тебе к нему не подойти, Мить. Даже не пробуй.
— А тебе?
— Что — мне?
— Сможешь шепнуть ему пару слов?
Сказав это, он заранее её пожалел. Если согласится, за её хрупкую жизнь никто не даст и гроша. Риск безумный. Но мутантки ведь изворотливые, как химеры. Дарья смотрела на него, не отвечая. В синих омутах запылал наркотический огонь. Она словно возвращалась откуда-то к нему на свидание. Была здесь, рядом — и возвращалась. Выплывала из мглы. Он ждал спокойно. Ему некуда было спешить.
— Зачем тебе это? — спросила наконец.
— Без Истопника мне из города далеко не уйти.
Опять затянулась пауза. Неподалёку раздался такой звук, будто лопнул волейбольный мяч, оба испуганно повернулись к дверям. Но никто не появился. Дарья достала пачку сигарет, нервно закурила. Митя почувствовал горечь во рту, но сигарету не попросил. Дальше услышал такое, от чего опять зашлось сердце.
— Возьми меня с собой, Митя.
— Чего?
— Что слышал. С собой возьми.
Митя разозлился. Женская глупость — ужасная штука.
— Хоть понимаешь, о чём просишь? Я не знаю, что через час со мной будет, а вдвоём… Чем тебе здесь плохо?
