“Да!” — закричала женщина. “Смерть прислужникам Повелителя Бэйна!”
Морнгриму самому едва удавалось сохранить самообладание. “Хватит!” — приказал он.
“Нет!” — закричала Шторм, оборачиваясь к Морнгриму. “Чьими именами представилась эта четверка стражникам, когда они впервые прибыли в долину?”
Келемвор вздрогнул. Когда они прибыли в Шедоудейл, то, чтобы попасть в город, они использовали поддельные документы. Воин был уверен, что в хаосе, вызванном нападением армии Бэйна, это факт будет забыт.
“Они использовали чужие имена…украденные документы. И если я не права, то почему жрец не скажет хоть что-нибудь в свое оправдание?” Шторм стояла прямо напротив Адона. “Говори, убийца! Расскажи нам все, что ты сделал с Эльминстером!”
Адон даже не поднял глаз, он просто смотрел куда-то вдаль и едва похныкивал. “Сан”, — наконец выдавил он и вновь замолчал.
“Турбал, у тебя есть еще свидетели?” — осведомился Морнгрим.
“Я вызываю Келемвора Лайонсбэйна”, — произнес Турбал, и по его приглашению воина вывели из толпы и провели на место для допроса. “Ты возглавлял восточную оборону у Краг Пула, там, где армия Бэйна понесла наиболее ощутимый урон и где была завоевана победа над нашим общим врагом. Но все же ты прибыл в Шедоудейл в компании подсудимых. Расскажи нам, вкратце, как ты познакомился с обвиняемыми”.
“Миднайт и Адон надежные друзья и союзники, и их преданность Долинам и всем Королевствам не может вызывать никаких сомнений”, — уверенно произнес Келемвор.
“Скажи, чтобы он отвечал на поставленный вопрос”, — произнесла Шторм, поворачиваясь к Морнгриму.
Келемвор посмотрел на поразительную, сереброволосую женщину, и пока он рассказывал историю о своей первой встрече с Миднайт в Арабеле и причинах, которые привели их в Долины, его взгляд так и оставался прикованным к ее серо-голубым глазам.
“Значит, это было деловое знакомство”, — произнес Турбал. “До встречи в Арабеле ты не был знаком с ней”.
“Нет, не был”, — произнес Келемвор. “Но с тех пор я узнал ее достаточно хорошо”.
“Он же наемник до мозга костей”, — вставила Шторм. “Без награды, он не пошевелит и пальцем”.
Задумчиво потерев подбородок, Морнгрим заговорил. “А если бы тебя не вызвали Келемвор, если бы тебе пришлось давать показания в пользу Миднайт лишь по собственной доброй воле, стал бы ты свидетельствовать в ее защиту?”
Воин вздрогнул, его лицо заметно потемнело. Лгать в пользу Миднайт было бескорыстным поступком, за который ему бы не нашлось награды. И это бы вызвало проклятие к жизни.
