Возвращаясь под крылышко рыбацкого сообщества, Хорт с горечью стал замечать, что относится к взрастившей его среде с оттенком презрения. Единственными людьми, которые уважали рыбаков, были сами рыбаки. Многие из его друзей детства разлетелись кто куда в поисках новой жизни в возбужденной сутолоке города. Те же, кто остались, были заурядными парнями, они искали надежности и опоры в незыблемых традициях рыбацкого братства и сами уже начинали походить на своих отцов.
По мере того, как росла его отчужденность, Хорт тратил все больше денег на новую одежду, которую связывал в узелок и прятал подальше от пропахшей рыбой хижины, которую семья называла домом. Он тщательно мылся с песком, одевался и старался слиться с горожанами.
Когда Хорт избавился от знаков принадлежности к рыбацкому сообществу, то сразу же почувствовал любезность горожан. С исключительной заботливостью они обучали его тратить деньги. Вокруг него сложилась компания друзей, и он все больше времени проводил вне дома до тех пор, пока…
— Твоя мать сказала мне, что ты нас покидаешь…
Высказывание Старика испугало Хорта, грубо прервав блуждание мысли. Он внезапно осознал, что попал в ловушку, о которой его предупреждали друзья. В лодке вдвоем с отцом он будет вынужден выслушивать все до окончания прилива. Сейчас начнется ругань, обвинения, а под конец — уговоры.
Больше всего Хорт боялся уговоров. При всех разногласиях в прошлом, он все еще сохранял какое-то уважение к отцу, но знал, что это уважение умрет, как только Старик опустится до нытья или просьб.
— Ты сам сто раз говорил, Старик, — заметил Хорт, пожимая плечами, — не всем же быть рыбаками.
Получилось резче, чем он намеревался, но Хорт не стал смягчать ситуацию. Возможно, отец так разозлится, что беседа прервется прежде, чем дело дойдет до увещеваний об обязательствах перед семьей и рыбацким братством.
— Ты уверен, что сможешь заработать на жизнь в Санктуарии? — спросил Старик, проигнорировав выпад сына.
— Мы… Я не собираюсь жить в Санктуарии, — осторожно заявил Хорт. Даже матери эти сведения еще не были известны. — В городе формируется караван. Через четыре дня он отправляется в столицу. Нас с другом пригласили присоединиться.
— В столицу? — Панит неторопливо кивнул. — А что ты собираешься делать в Рэнке?
— Еще не знаю, — признался сын, — но в Рэнке десять рабочих мест на каждого жителя Санктуария.
Старик молча переварил это.
— А на какие деньги ты будешь путешествовать? — спросил он наконец.
