А эта уже была спущена, и спокойно покачивалась на воде вблизи берега, будто бы не было течения, ударяющего в нее, будто она и река подчинялись двум совершенно разным законам физики.
— Давайте его сюда, — сказал Мор-ам, подходя к берегу. Мрадхон взял на руки безжизненное тело и вошел по колено в воду — к самой лодке, которая стала сильно качаться, когда он опустил в нее свою ношу. Он схватился руками за борт и стоял так некоторое время, пытаясь остановить качку. Однако все его усилия ни к чему не привели.
Хаут лежал на грязном берегу, уткнув голову в землю. Дыхание его было судорожным.
— Она сказала «ждите», — произнес Мор-ам. Мрадхон стоял, все еще держать за борт, ноги его окоченели, а пот струйками стекал на лицо, заливая глаза. Выйти сейчас из этой игры наперекор приказам — нет. Он увидел, как вздрагивает Мория, опустив голову и руки между коленями, освещенная светом звезд, появившихся на начавшем проясняться небе. Он увидел Мор-ама с надвинутым на глаза капюшоном, стоящего чуть в отдалении с канатом в руках. Глянув за реку, он увидел огни Санктуария, совсем немного в этот поздний час, и мост — весьма искусное сооружение.
А человек, которого они пронесли весь этот долгий путь, не издал ни единого звука, не сделал ни одного движения. Видимо, мертв, решил Вис. Они всего лишь забрали у Морута труп, и в результате все оказались ограбленными.
Где-то в отдалении, в кустарнике, послышался шорох. Все разом подняли головы. Это была она, спускающаяся к реке, плавно скользя по камням, словно сгусток живой тьмы, издавая лишь случайные звуки. — Ну, — сказала Ишад, подойдя. Рукой она коснулась Мор-ама. — Ты выкупил себя.
Он ничего не сказал в ответ и спустился к воде; Хаут и Мория были уже на ногах.
— Садитесь, — сказала Ишад. — Лодка выдержит нас всех.
Мрадхон забрался в челнок, перешагнул через тело, которое вдруг начало подавать признаки жизни. Человек застонал, показав, что еще жив, и пошевелился. Чувствуя это шевеление у себя под ногами, Мрадхон подумал, что было бы милосерднее воспользоваться мечом: он уже видел раньше, как умирают от таких ран, которые получил этот пасынок, когда те начинают гноиться. Лодка тем временем опять стала сильно раскачиваться, принимая на борт остальных. Вис перегнулся за борт и, зачерпнув рукой воды, поднес ее к губам пасынка, заметив, что его губы приоткрылись.
Ишад коснулась его своим платьем, когда садилась в лодку. Она встала на колени — в лодке было слишком тесно, чтобы можно было удобно расположиться, — низко наклонила голову, положив руки на израненное лицо. Внезапно человек закричал, дергая конечностями… — Боги милостивые! — воскликнул Мрадхон, чувствуя, как к горлу подступила тошнота, и бросился к колдунье, оттолкнул ее и застыл, увидев ее лицо — выражение, с которым этот василиск уставился на него.
