— Кто-то же должен был сделать это, — сказал Хаут.
— Дурак, — вновь произнесла Мория. Я говорю тебе о том, что эти люди не любят, когда на их территории появляются дилетанты. А еще меньше им нравится, когда грабят их самих. Вы убили его?!
— Нет, — ответил Мрадхон. — Мы сделали именно так, как ты нам велела.
— А как насчет нищих? Вас опознали?
— Был один рядом, — сказал Хаут. — А потом их стало трое.
— Прекрасно, — произнесла Мория с металлом в голосе. — Вот это прекрасно. Вы полные идиоты. Мой брат и я…
Мория смолкла, она не любила говорить на эту тему. Девушка налила себе еще вина и села на единственный стул.
— Мы достали деньги, — запротестовал Хаут, пытаясь ободрить ее.
— И мы умеем считать, — сказал Мрадхон. — Ты украла эту серебряную монету, дрянь. Я не собираюсь искать ее. Но это все, что ты получишь, даже, если и заслуживаешь большего.
— Не говори мне о том, кто чего стоит. Ты добьешься того, что нам перережут глотки, глупец.
— Тогда, ради бога, делай что-нибудь. Ты хочешь, чтобы мы потеряли это жилье? Ты хочешь, чтобы нас выгнали на улицу? Ты этого хочешь?
— Кто тот человек, которого убили на мосту?
— Я не знаю!
— Но нищие обратили тебя в бегство. Ведь так? Мрадхон пожал плечами.
— Чего же еще нам ждать? — спросила она. — Пасынки. Теперь люди Мамаши Беко. Воры. Нищие, во имя Шепси! Нищие, шныряющие вокруг.
— Джабал, — сказал Мрадхон. — Джабал — вот, кто нам нужен. Если только Джабал выложит денежки…
— Он разыщет нас. — Она плотно сжала губы. — Рано или поздно. Мы только начали выпутываться из сложившейся ситуации. И происходит это не так быстро, как хотелось бы. Хочется верить, что скоро положение изменится к лучшему. Но он не станет с нами связываться, если вокруг нас начнется возня; если вы будете обтяпывать свои собственные делишки. Не дайте втянуть себя в неприятности. Слышите меня? Не связывайтесь с ворами. Это не выше дело. Или вы хотите прожить всю жизнь, действуя сомнительными методами?
— Ты так правильно рассуждаешь. Почему же сама этого не делаешь? — спросил Мрадхон.
Мория поставила чашу на стол и резко встала. Вино расплескалось и ручейками полилось к краю стола.
В этот момент, перехватывая инициативу в присущей ему манере, в разговор вступил Хаут. Что-то всколыхнулось в нем, когда он услышал слова Виса, кровь прилила ему к лицу. Он был бывшим рабом и не забыл этого. Прежние ощущения дали знать о себе. — Не смей так говорить с ней.
Мрадхон уставился на него, такой же суровый, как и Хаут, широкоплечий и упрямый. Друзья, иногда. Если не сейчас, то минуту назад. Он давно подозревал Хаута в жалости и поэтому взгляд его был тяжелее удара.
