Беседа, однако, не притупляла его бдительности. Никто не мог проскользнуть позади него, даже когда он умильно склонялся над дорогой детской коляской.
Селина уже начала было отчаиваться, когда вдруг молодой парень в костюме рассыльного выкатился на роликах из-за угла дома, а за ним вынырнуло облако ярких воздушных шариков, наполненных гелием. Он затянул все шары под навес у входа в Кистоун и остановился перед привратником. Их оживленная беседа была наполовину скрыта колышущимися шарами. Наконец, рассыльный неохотно снял ролики и вместе со всей связкой был пропущен в вестибюль.
Она задержала дыхание: цербер вернулся на свой стул, даже не задержавшись у переговорного устройства. И он не всегда следовал правилам.
И он был человеком.
Селина знала в Ист Энде место, где из-под прилавка приторговывали подержанной униформой — деньги на бочку, и никаких вопросов. Отложив плохо вымытую ложку и не оставив ничего на чай, она отправилась прямиком в нижний город. Теперь она твердо намеревалась взять кое-что из квартиры Эдди, поэтому зашла к себе, чтобы оставить пламенеющий шарф и забрать комбинезон Женщины-кошки. Несколько часов спустя она приблизилась к парадному подъезду Кистоуна. На ней был бесформенный габардиновый костюм рассыльного, в руках огромный букет цветов. Она прикрыла букетом лицо, ожидая, пока привратник подойдет к ней.
— Цветы для миз д'Онофрео.
— А? Нет тут таких.
Сердце у Селины екнуло, но она не ударилась в панику. «Ну вот опять!
Они такие штуки со мной проделывают каждый чертов день». Она порылась в букете и прочитала адрес на карточке. Привратник покачал головой и не двинулся с места. Селина разыграла последнюю карту: «Лобб. Эдди Лобб. Есть у вас Эдвард Лобб? Его имя указано на счете, может с ним тут кто живет».
Глаза цербера блеснули, он явно вспомнил имя, но ничего не сказал.
— Ну пусти, ладно? Слушай, я же на улице окажусь, если потеряю эту работу. Только наверх их отнесу, — Селина достоверно изобразила отчаяние.
— Ну давай, пусти. Не буду я там ничего ломать или красть, ради бога.
Ее воля боролась с его волей посреди сгущающихся сумерек и оживленного вечернего движения. Крепкий молодой человек с модельной стрижкой, в проволочных очках и сером фланелевом костюме — униформе брокеров — вылез из машины и спросил, не привезли ли его теннисную ракетку. Подъехало такси, начали разгружать багаж. Ярко накрашенная матрона с пуделем шла через вестибюль, не сбавляя шага. Она знала, что привратник откроет перед ней дверь.
