— Не все, — японец продолжал испытывать мои нервы. -Экспедицией руководил военный советник императора Александра Благословенного — Алексей Алексеевич Коротков.
Я взгляда не смел от Кинрю отвести, как завороженный, а он невзначай добавил:
— Кажется, он служит в артиллерийском департаменте.
Неожиданно Кинрю резким движением оказался у двери и распахнул ее. Послышался топот ног где-то в конце коридора, но «шпиона» уже и след простыл.
— Превосходно, — раздраженно заметил Кинрю. — Нас еще и подслушивали. Не имение, а гадюшник, — констатировал он, закрывая дверь. — Не прочтете ли мне что-нибудь из вашей тетради? — заговорщически спросил Кинрю. Я даже не нашелся, что же ответить моему другу. Зачитывать вслух выдержки из моего дневника мне по-прежнему не хотелось.
— Да ладно! — Кинрю махнул рукой вместо своего обычного хлопка по плечу, видимо, сделал скидку на мое «боевое» ранение. — Я не в обиде, — добавил он. — Очень бы хотелось на этого Радевича взглянуть. Всегда желательно знать в лицо своего врага!
Я ожидал, что мой золотой дракон прочтет мне что-нибудь, подходящее по случаю, наизусть из своего родового кодекса, но на этот раз Кинрю удержался от цитирования.
— Ты прав, как всегда, — согласился я, — но, к сожалению, любезнейший Родион Михайлович не горит желанием с нами познакомиться!
— А чей портрет я видел в гостиной? — оживился Кинрю.
— Не знаю, — я пожал плечами, и это движение причинило мне жуткую боль. Выражение лица у Кинрю изменилось, видимо, он заметил, как страдальчески скорчились мои губы.
— Вам очень больно? — спросил он сочувственно.
— Терпимо. Но я и в самом деле не видел никакого портрета!
— Странно, — пробормотал Кинрю, о чем-то задумавшись. — А вы не могли бы послать за Варварой Николаевной?
Я усмехнулся:
— Мой золотой дракон истосковался по белокрылой горлице?
— Что же в этом удивительного? — невозмутимо спросил Кинрю.
Я признал, что в этом действительно не было ничего удивительного, настолько Варвара Николаевна была мила, и дернул сонетку, отдав приказание тотчас же появившемуся лакею сходить за супругой управляющего.
Спустя некоторое время в мою комнату опасливо постучалась Варвара Николаевна. В последние дни она выглядела испуганной и несчастной, подозревая мужа в ужасных преступлениях.
— Что случилось? — осведомилась она, безрезультатно пытаясь скрыть тревогу в дрожащем голосе.
— Господин Юкио Хацуми соскучился, — ответил я.
— Это вы приказали повесить в гостиной портрет господина Радевича? — спросил японец, чем по началу весьма меня удивил.
