— А не у князя ли? — осведомился я, снимая перстень и поднося его поближе к глазам Сергея.
— Нет — возразил Рябинин. — Точно не у Корецкого, -уверенно заверил меня кавалергард.
Я стал осознавать, что одна из моих блестящих версий затрещала по швам. Но, слава всемогущему Богу, у меня оставалась еще одна, и не менее блестящая!
— Как мне снова увидеть Миру? — жалобным голосом спросил меня Серж, выходя из кареты. Яркий сноп солнечного света ударил нам обоим в глаза, и я зажмурился. Не люблю такие ослепительные закаты!
— Яков, я к вам обращаюсь, — настаивал Рябинин.
— Вот бы с ней и поговорили на эту тему! — я усмехнулся, прекрасно понимая, что бравый кавалергард не будет пользоваться успехом у моей индианки.
— Так я могу нанести вам новый визит?! — обрадовался Рябинин, сверкнув черными глазами, и ослепительно заулыбался.
— C`est bien, — ответил я. — Хорошо!
Я с удивлением обнаружил, что выступаю в роли Мириного опекуна.
Водрузив кольцо на свое прежнее место, я в сопровождении моего нового друга направился в сторону княжеского особняка, который встречал нас огромными колоннами куполообразной ротонды.
Миновав анфиладу освещенных лампами комнат с высокими потолками, мы вошли в парадный зал, где нас ожидал Корецкий.
Я с интересом оглядывался по сторонам. Нередко жилище способно так много поведать о склонностях и пристрастиях своего хозяина!
Стены особняка были укращены величественным античным орнаментом, от всей обстановки веяло холодом имперского Рима. Я невольно поежился, и мне показалось, что на Сергея этот монументальный дом производит такое же впечатление. Но я мог и ошибаться. Как никак, он давно водил дружбу с его хозяином!
Корецкому на вид было лет около тридцати пяти-сорока, он производил впечатление серьезного человека, я бы даже сказал — сурового, мрачного. Взглянув на него единожды, я был готов оправдать Татьяну во всех ее смертных грехах. Одет, тем не менее, Павел был с иголочки, франтом: темно-серый фрак с чуть завышенной талией, черный бархатный воротник, фарфоровые пуговицы, мышиные панталоны.
Я представился:
— Яков Андреевич Кольцов, отставной поручик Преображенского полка, — и протянул хозяину руку для рукопажатия. На пальце синим огнем сверкнул сапфир в перекрестном свете свечей.
Квадратный, словно выточенный из куска мрамора подбородок князя задрожал.
Он глухо спросил:
— Откуда у вас это кольцо?
Пожалуй, я такого вопроса не ждал и воспринял его слова как откровенный цинизм. Мелькнула невероятная догадка: может, каяться начнет?
