— Женщина, вы что, шутки шутите? Вы, между прочим, звоните в милицию! Я вас серьезно спрашиваю!
— А я вам честно отвечаю! — ответила Анна Ивановна обиженным тоном. Недоверие дежурной задело ее до глубины души. — Говорю же — я убила его чемоданом!
— Та-ак.., дежурная снова сделала выразительную паузу и решила продолжить анкетирование:
— Фамилию, имя, отчество, возраст потерпевшего знаете?
— Документов он мне не предъявлял, а возраст.. — Анна Ивановна потянулась с телефоном в руках и выглянула в прихожую, чтобы еще раз взглянуть на своего незадачливого гостя.
Однако на прежнем месте, под чемоданом, его не было. То есть чемодан был, он никуда не делся, по-прежнему возвышаясь, как памятник бесцельно прожитым годам, но только лежал он теперь не на бренных останках мускулистого брюнета, а прямо на полу. Анна Ивановна удивленно моргнула. Она могла бы подумать, что загадочный грабитель просто померещился ей от переутомления, но подбитый глаз болел, несомненно доказывая подлинность происшествия.
Нервно сглотнув, Укропова вполголоса проговорила:
— Его больше нет.
— Чемодана? — переспросила непонятливая дежурная. — Орудия убийства?
— Нет. Самого убитого. Потерпевшего, как вы говорите.
— Понятное дело, что его нет. Вы же его сами убили. Осталось только мертвое тело…
— В том-то и дело! — трагическим голосом сообщила Анна Ивановна. — Тела тоже нет! Оно убежало!
— Женщина! — раздраженно выкрикнула дежурная. — Я вас привлеку за телефонное хулиганство! Вы что — пьяны?
— Как вы можете? Я никогда не пью! Я директор музея!
Последний довод Анна Ивановна привела как самый неопровержимый аргумент своей неизлечимой трезвости.
Дежурная пробормотала что-то неразборчивое, но явно непечатное, и раздраженно бросила трубку.
* * *
Мускулистый брюнет, покачиваясь, выбрался из подъезда. Выглядел он сейчас далеко не так импозантно, как полчаса назад. Голова повернута набок, кудрявые волосы спрессовались в темный войлок, стройная фигура скривилась, и вообще вид его стал каким-то пришибленным, что неудивительно, если учесть, что на него только что свалился многопудовый чемодан. Капризное, самовлюбленное выражение также исчезло с его красивого лица, сменившись детской обидой.
Кое-как доковыляв до темно-зеленой машины с тонированными стеклами, брюнет с мучительным стоном согнулся, чтобы забраться в салон.
Сидевший на водительском месте коротко стриженый шатен удивленно взглянул на своего подельника и спросил, высоко подняв брови:
