Значит, мне послышалось! Он предлагал мне не могилу, а «мобилу», то есть мобильник… Мне совершенно не хотелось что-нибудь покупать у такого грязного и противного бродяги, но у меня в голове шевельнулась одна мысль. Глаза у меня заблестели, и я поманила бомжа.
— Работает телефончик-то? — спросила я подозрительно.
— Обижаешь, хозяйка! — Бомж сделал честные глаза и ударил себя кулаком в грудь.
Я брезгливо взяла телефон двумя пальцами, обтерла его носовым платком, который тут же выкинула в урну. Табло телефона светилось. Потыкала пальцем в клавиши. Похоже, аппарат работал. Разумеется, он был ворованным, но я закрыла на это глаза. Телефон нужен был мне на несколько часов для реализации возникшего только что плана.
И еще мне нужен был бомж. Вот этот самый — грязный, небритый, оборванный бомж. План был жутко рискованный, но от страха и беспокойства я дошла, что называется, до ручки. Они все мне надоели — и бандиты, и ненаглядный, и, особенно, тот парень весь в черном, который меня преследует и хочет убить. Что я им всем сделала?
Ну ладно, раз вы так со мной, то пеняйте на себя.
Я поднялась со своего места, наклонилась к уху бомжа, стараясь не дышать и ненароком к нему не прикоснуться, и зашептала.
Бомж слушал мои инструкции совершенно спокойно: трудная жизнь научила его ничему не удивляться. Внимательно выслушав, бомж солидно кивнул и сказал с довольной улыбкой:
— Сделаем! Сколько дашь?
Я еще немного пошептала и отпустила его восвояси.
Когда он отошел достаточно далеко, я огляделась по сторонам и набрала номер сотового телефона моего ненаглядного. Отозвался тот Же голос, что и в первый раз, — самоуверенный, хамский, но с претензией на грубое мужское обаяние.
— Ну что, Катя, надумала? — спросил он, даже не узнав, с кем разговаривает.
— Надумала, надумала, — я постаралась изобразить испуг и робость, — только дайте мне с Герой поговорить… Я хочу убедиться, что он еще жив!
— Наговоришься еще, нечего тебе с ним трепаться! — Голос бандита сочился ядом и издевкой.
— Не будет разговора — не будет денег! — отрезала я.
— Ну ладно… — На том конце линии послышалась какая-то возня, и я услышала голос ненаглядного. Но как же трудно было его узнать!
Думаю, если бы фруктовое желе могло говорить, оно б говорило примерно таким голосом.
— Катя, Катюша, — простонала трубка, — спаси меня.., они меня убьют…
— Ты, донжуан малохольный, — прервала я его стоны, — признавайся, это от тебя они узнали обо мне?
— Катюша, — снова заныло желе, — что я мог сделать? Они меня пытали. Катя, спаси меня!
