Мы быстро разобрали постель и легли, стараясь не касаться в разговоре недавно выброшенного трупа. Ненаглядный отвернулся к стене и вскоре задышал ровно. Я же не могла сомкнуть глаз. Словно сегодня в лесу мне передались от пробуждающейся земли какие-то соки. Они бродили во мне, набухая. Я поняла, как чувствуют себя деревья весной. Вот почки растут и лопаются наконец со сладкой болью, и солнышко ласково пригревает едва появившиеся клейкие листочки…
Кровь по-прежнему бурлила во мне. Меня переполняло страстное желание любви, ну да, очевидно то, что я сейчас испытываю, называется страстью. Но к кому? Не к этой же туше, не к этому посапывающему сундуку, что лежит рядом со мной.
Я ткнула ненаглядного кулаком в бок, чтобы подвинулся, потом улеглась поудобнее.
«Нет худа без добра, — думала я, засыпая, — зато мы наконец-то расстанемся с ненаглядным навсегда. После всего, что случилось, ноги моей не будет в его квартире. Завтра я выпровожу его домой и больше никогда не увижу».
Если бы я знала, как я тогда ошибалась…
* * *
Герман включил зажигание, прогрел мотор и, не торопясь, выехал со стоянки. У самых ворот к нему бросилась молодая женщина с большой сумкой в руках.
— Шеф! Прошу вас, подвезите!
Это было так похоже на то, что случилось позавчера — девушка, сумка и эта фраза, — что Герман от страха покрылся холодным потом. Все это снова обрушилось на него: полная газа квартира, жуткая боль в затылке, мертвое женское тело на диване, ночная поездка по городу с трупом в багажнике, черный лес, жуткий плеск воды, смыкающейся над трупом… Посерев лицом, он резко вдавил в пол педаль газа и рванул вперед, чуть не сбив какую-то зазевавшуюся старуху… Однако далеко уехать ему не удалось. Перед ним вынырнул, подрезая «копейку», черный джип «чероки» с тонированными стеклами, а когда он, ударив по тормозам и чудом избежав столкновения, взглянул в зеркало заднего вида, то увидел, что сзади вплотную к нему, встала «девятка» цвета «мокрый асфальт».
Из джипа вышли двое парней в черных кашемировых полупальто: один — широкоплечий накачанный блондин, второй — худой брюнет с узким нервным лицом.
Подойдя к «копейке», брюнет наклонился и спросил:
— Что же это ты" падла, с девушкой так грубо обошелся?
— С к-какой девушкой? — заикаясь от страха, спросил Герман.
— С какой? — переспросил брюнет, удивленно подняв брови. — С той, которая тебя вежливо попросила подвезти. А что, была еще одна?
— Не знаю никакой девушки! Что вам от меня надо? — истерично закричал Герман, надеясь, что на шум кто-нибудь обратит внимание.
