— Вы что — храпите и лягаетесь во сне? — холодно осведомилась Маша. — Или боитесь, что я выпью из вас ночью всю кровь?
— Ну и язычок у вас, — вздохнул он.
Когда Маша вылезла из душа, она увидела, что Старыгин внимательно разглядывает потрепанную тетрадку.
— У вашего покойного деда был ужасный почерк! — пожаловался он. — Я смог разобрать только первую фразу.
В верхнем углу первой страницы было написано выцветшими фиолетовыми чернилами: «Тот, кому это предназначено, сможет это прочесть». Далее латинскими буквами было нацарапано: «KRIPTA».
— Крипта, — сказал Старыгин, — это значит тайна. Вот именно, содержание дневника — это тайна, покрытая мраком.
Маша пролистала пожелтевшие страницы, которые сплошь были покрыты какими-то черточками, палочками и колышками.
— Похоже на древнюю клинопись, — задумчиво бормотал Старыгин, — или вообще какой-то непонятный шифр…
— Думаете, до утра справитесь? — насмешливо спросила Маша. — Вряд ли, ведь здесь нет любезной вашему сердцу Танечки с ее отделом рукописей.
Он не стал язвить в ответ, только поглядел с немым укором, как обиженная собака. Маше стало не то чтобы стыдно, но совершенно неинтересно ругаться. Какой смысл кидать язвительные реплики, если не получаешь на них достойного ответа? Это все равно, что игра в одни ворота.
— Почему вы не хотите довериться Антонио?
— Старыгин с досадой отбросил дневник. — Это мой друг, я знаю его не первый год. Очень знающий человек, образованный энциклопедически.
— Эти его экскурсы в историю тайных обществ… — зябко поежилась Маша.
— Да, он человек увлекающийся, — улыбнулся Дмитрий Алексеевич, — признаться, я никогда и не думал, что его интересы затрагивают такую область.
Маша решила не продолжать эту тему. Профессор Сорди ей в общем-то нравился, нравилось, с каким интересом он поглядывает на нее.
Еще бы, южная горячая кровь, не то что эта медуза в образе талантливого эксперта-реставратора, который с нежностью говорит только о своем коте! Однако за Антонио определенно следят. Иначе как бы злоумышленник нашел их в папском доме? И то, что Антонио в самый неподходящий момент прорезали колесо, тоже наверняка что-то значит. Это не простое хулиганство.
— Ну и что мы будем делать завтра? — не отступал Старыгин. — У вас есть какой-нибудь план?
— Есть, — неожиданно для себя самой сказала Маша, — нужно найти профессора Дамиано Манчини.
И она торопливо рассказала ему про свой разговор с отцом и про письмо профессора с соболезнованиями. Против ожидания, на этот раз Старыгин не стал снова выражать недовольство Машиной скрытностью, а даже похвалил за то, что догадалась прихватить с собой адрес профессора Манчини.
