Лестница наконец оборвалась, дальше нужно было идти по сырому и темному коридору. Стены его терялись в темноте. Было зябко и неуютно, трудно было поверить, что наверху, совсем недалеко, всего в нескольких метрах над ними, пылает жаркое итальянское лето. Время от времени от коридора отходили узкие боковые ходы. С невидимого потолка с чавкающим звуком падали капли воды.
В свете фонаря можно было разглядеть в стенах коридора ряды глубоких ниш, расположенных одна под другой, как полки стеллажа.
— Что это? — спросила Маша Старыгина, невольно понизив голос. — Это именно то, о чем я думаю?
— Это захоронения первых христиан, — так же вполголоса подтвердил Дмитрий Алексеевич. — Мы с вами идем по самому древнему в мире христианскому кладбищу.
— Бр-р! — Маша зябко поежилась. — Значит, в этих нишах лежат их скелеты? Хорошо, что здесь темно и они не видны! И хотелось бы надеяться, что здесь нет привидений!
Вскоре коридор сделал поворот и пошел немного вверх. Стало суше, но еще холоднее.
— Скоро вы увидите могилы святых! — торжественно проговорил проводник, полуобернувшись к посетителям. — Могилы семи римских пап! И среди них — могилу святого мученика Марцеллина!
— Это хорошо, но мы хотели бы увидеть Мадонну! Мадонну с младенцем!
— Мадонну? — Микеле немного помрачнел. Хорошо, пусть будет Мадонна! Сегодня уже был один человек…
— Человек? Какой человек? — переспросил Старыгин.
Однако Микеле неожиданно перестал понимать по-английски.
Он свернул в наклонную боковую галерею, прошел еще немного и остановился:
— Вот она!
Маша запрокинула голову, проследив за взглядом проводника. На потолке коридора у нее над головой в ярком свете фонаря отчетливо проступала фреска.
Мадонна, склонив голову, держала на руках младенца. Перед ней виднелась выступающая из стены мужская фигура.
Краски от времени очень поблекли, лица персонажей были едва различимы, однако младенец, несомненно, смотрел прямо на посетителей катакомбы.
— Мне кажется, она чем-то похожа на Мадонну Литта! — проговорила Маша, невольно понизив голос. — Если бы не мужская фигура впереди…
— Совершенно верно, — кивнул Старыгин, Композиция фрески, в особенности поворот головы младенца, очень напоминает эрмитажную картину. Вообще эта фреска считается самым древним в мировом искусстве изображением Богоматери.
— То есть Леонардо мог создать свою картину под влиянием этой фрески?
— Некоторые исследователи поддерживают такую гипотезу, хотя это маловероятно. Насколько можно судить по достоверным источникам, римские катакомбы были случайно открыты в 1578 году, значительно позднее смерти Леонардо. Тем более что «Мадонна Литта» датируется миланским периодом его жизни, то есть создана раньше, чем Леонардо посетил Рим. Скорее всего, это лишь случайное совпадение композиционного решения, чему есть немало примеров в истории искусства. Однако мы приехали сюда не для того, чтобы заниматься решением искусствоведческих проблем…
