— Ну так вот, возглавлял их Готфрид Бульонский, а герцог Фландрии Болдуин — это его родной брат. Сколько, по-твоему, было всего крестовых походов?
— Ну.., три.
— Гораздо больше! И четвертый возглавлял Болдуин, потому что Готфрид Бульонский к тому времени уже умер. Они таки завоевали Иерусалим, и тогда образовалось христианское Иерусалимское королевство, которое продержалось больше ста лет, потом мусульмане окончательно разбили христиан и прочно утвердились на святой земле.
— Теперь ясно. Неясно только, какое отношение к этому имеет мой дед, — насмешливо сказала Маша.
— Потомки короля Болдуина разбрелись по свету. Как уж они дошли до России — понятия не имею. В девятнадцатом веке в Университете работал известный профессор с такой фамилией, потом — еще один, филолог, наверное его сын.
— Тоже наши родственники? — усмехнулась Маша.
— Про это ничего не знаю, отец был серьезен, — знаю только, что твой дед много претерпел в молодости из-за своей чересчур звучной фамилии и, когда женился, решил взять фамилию жены — Магницкий. В то время, сама понимаешь, так было спокойнее. С такими аристократическими предками у него просто не было шансов чего-либо достичь в науке!
Дверь распахнулась резко, как будто пнули ногой. Вошла жена, собрала чашки с недопитым чаем.
— Тоже мне, родовая аристократия! — прошипела она сквозь зубы, так чтобы слышала Маша.
— Жаль, что ты так мало знаешь о деде, — грустно сказал отец.
— А ты мне рассказывал? — вскипела Маша. Что-то я не помню, чтобы ты со мной часто общался в детстве.
Она тут же пожалела о своих словах, потому что отец сгорбился и сразу постарел лет на десять.
— Ну ладно, — примирительно сказала она, вряд ли происхождение моего деда имеет отношение к его смерти. А ты веришь, что гибель его — это не случайность?
— Это было так давно… — отец склонил голову. — Знаешь, вот ты спросила, и теперь я вспоминаю.., перед той поездкой он вел себя.., не то чтобы странно, но он прощался со мной так, как будто не надеялся увидеться снова. Тогда я подумал, что отец предчувствовал свою смерть — ну он все-таки был немолод…
— Возможно, этому есть более реальное объяснение? — прервала его Маша.
— Ты рассуждаешь, как репортер, — грустно сказал отец, — все нужно выяснить до конца, во все внести ясность… — он закашлялся, и Маша отметила, что кашель у него нехороший, такого не бывает при обычной простуде.
— Я не знаю, чем конкретно он занимался перед своей поездкой в Рим, зачем он вообще туда ездил, — сказал отец, отдышавшись, — он не рассказывал мне подробно. Откровенно говоря, у нас с ним тогда были не самые лучшие отношения. Он не одобрял, что мы с твоей матерью развелись, не одобрял, что я совсем с тобой не вижусь… Но, понимаешь, твоя мама…
